И сегодня за столом я впервые увидел не ловкого
каръериста-приспособленца, сумевшего неплохо устроиться, выгодно
женившись, и прячущегося от фронта. Я прочувствовал, что Селезнёв
действительно искренне любит жену, обожает детей (обе дочери).
Капитан не бегал от фронта, хоть и не рвался в гущу сражений; имея
за спиной уже собственную семью, не так-то просто рисковать собой –
в какой-то миг я начал это понимать. И да, Селезнёв тянется перед
начальством, от сих до сих выполняет указания старших командиров,
но ведь воюет-то он всего ничего! В конце концов, идею, поданную
Аникеевым (земля тебе пухом, друг), он поддержал.
Уже на прощание, когда Саша вышла из комнаты, а я крепко сжал
руку ротному, Селезнёв сдержанно меня похвалил:
– Молодец, Влад, серьёзно. Всякие любят поиграть, да не всякие
после ведут себя по-мужски. Ты правильно всё сделал, она теперь
хоть что-то получать будет, как жена командира Красной армии. Да и
пенсия в случае чего… Сам понимаешь, война.
– Понимаю, товарищ капитан. И… спасибо тебе, Егор.
…Уже подходя к Сашиному дому, я просил девушку уехать к моим
родным в Саратов – там сейчас войны нет. Супруга заупрямилась – у
неё есть своя семья, родители и куча младших братьев-сестёр, только
вот деревня осталась за линией фронта. Но мы ведь обязательно их
освободим, правда?
– Да, конечно, правда. Освободим…
Моя возлюбленная выросла в малодетной, по крестьянским
меркам, семье (5 детей). Однако родители, хлебнувшие горя в
коллективизацию, сделали всё, чтобы дочь смогла доучиться вплоть до
10 класса и продолжила учёбу в городе. Девушка вырвалась из
замкнутого круга колхоза, училась в Ельце в железнодорожном и
одновременно подрабатывала швеёй. Только теперь её родители живут в
другом мире – по ту сторону фронта…
Уже на пороге её дома, словно бы прощаясь, я напутствовал Сашу,
что теперь она должна получать паек, как жена командира Красной
армии. В случае же моей гибели ей положена какая-никакая
пенсия.
Девушка словно дёрнулась от удара:
– Не говори глупости! Даже слышать такого не хочу!
– Саша, ну пойми, это война, здесь загадывать, строить планы на
будущее…
– А я ничего не строю. Я дождусь тебя, и мы построим всё
вместе. Я верю, что ты вернёшься. Я буду за тебя молиться
пресвятой Богородице…
Последние слова сказаны с такой тихой нежностью и любовью, что я
понимаю: девушка действительно будет истово за меня молиться. И
хотя я комсомолец, подал заявку на вступление в партию, мне
становится удивительно тепло и спокойно от данного женой
обещания.