– Женя… Надо заткнуть их.
– Хорошо бы. Да только метко бьют, сволочи. Еле успел
укрыться.
– Сейчас… Накажем их, поквитаемся. Попробуй найти в цинке ленту
с бронебойными и бронебойно-трассирующими пулями. У них красный
ободок, а у трассеров ещё чёрный носик. Трассирующих штук 50, чтобы
хорошо прицелиться, остальные 200 – бронебойных. Они могут достать
их и за перегородкой. И подвинь мне ящик, помогу.
За пару минут находим искомые патроны и сшиваем ленту. Мельком
смотрю на часы: 14:38. Прошло меньше полутора часов. Снизу
по-прежнему бьют частые выстрелы.
– Готов?
– Да!
– Давай!!!
Рывком поднимаюсь, меняю ленту, встаю к станку. Счёт идёт на
мгновения…
Пока молчат, кажись, зевнули.
– Получите, твари!
Тяну рычаг спуска на себя; жёлтые светлячки трасов летят в
сторону Покровской колокольни.
Первая очередь бьёт чуть ниже цели. Немцы опомнились, открывают
ответный огонь. И он снова находят цель – левую руку словно
пронзают раскалённым прутом; боль пронзает сознание.
С животным криком, обезумев от боли, я начинаю класть пули по
вспышкам вражеского пулемёта. И в этот раз очередь уходит ровно под
срез проёма, туда, где только что плясало пламя на раструбе
фашистского МГ!
– Есть!
Вражеский огонь обрывается.
Моё внимание привлекают послышавшиеся снизу дикие крики, мат,
пистолетные выстрелы. Кажется, немцы уже в храме. Но наши всё ещё
держатся. Гибнут, но держатся…
Опускаю взгляд на дорогу. Слишком поздно…
Где-то впереди раздаётся раскатистое «УРРРА-А-А!». Краем
сознания я понимаю, что наши пошли в контратаку. Но мой взгляд
приковал к себе ствол противотанкового орудия, развёрнутого
расчётом к Владимирскому храму. Мгновение спустя он исторг первый
снаряд…
Будто кто-то огромный ударил гигантским молотом по нижнему этажу
колокольни. Но этот удар встряхнул Фролова.
– Разворачивай пулемёт, разворачивай! У тебя лента с
бронебойными, мы их достанем!
Женька кричит в самое ухо. Он прав, только со станком я сейчас
не справлюсь. Нужно снять пулемёт.
Ещё один выстрел. Ещё один чудовищный удар, ударивший по секции
выше. Сверху падают кирпичи и сыпется красная пыль.
Вилка!
Срываем пулемёт со станка; падаю животом на парапет, укладываю
МГ ложем на стенку. Практически не целясь, тяну за спуск.
Очередь ударила по щитку орудия напротив наводчика, прошив
тонкую броню в нескольких местах. Но порадоваться успеху я уже не
успел: ствол вражеской пушки вновь извергнул осколочный снаряд.