Что ж, валяйте, стройте хоть
треугольники, хоть четырехугольники, хоть другие многоугольники –
но без меня.
Мне много раз говорили, что я выпадаю
из круга. Что в двадцать первом веке нужно проще смотреть на многие
вещи. Не по законам же шариата живем, в конце концов! Наверное, я и
в самом деле выпадал из круга – но на этот раз я выпал из него
слишком круто.
– Мне не нужно никого заговаривать, –
уже спокойнее растолковал я колдунье. – Мне нужно выучить
английский. Лидия Ивановна сказала, вы это можете. Память предков и
все такое... Вы составляли нам с Валькой Петровым гороскопы, ну, по
имени и дате рождения, помните?
– Это были не гороскопы, молодой
человек, а ретроспекция ваших реинкарнаций, – поправила знакомая
Валькиной мамы, с гордостью выговаривая сложные слова. – Я многим
составляю такие ретроспекции. Напомните-ка мне ваши данные...
– Иван Меньшов, дата рождения –
двадцать первое апреля семьдесят пятого года! – отрапортовал я.
Колдунья Матильда вынула обтянутые
сиреневым платьем телеса из кресла и принялась копаться в ящике
стола. Ей было бы удобнее заносить клиентов в Access, хотя
компьютер, конечно, внес бы дисгармонию в общий «старинный» стиль
обстановки этой комнаты. Интерьер здесь явно подбирался со вкусом,
чтобы настроить клиентов на нужный лад. Обитые фиолетовым плюшем
кресла, тяжелые портьеры на окнах, на полу – выцветший ковер с
двумя драконами, красным и синим, на дубовом столе – лампа,
имитирующая керосиновую, рядом с лампой – призма из мутного
стекла... Небось, пресловутый магический кристалл... Здесь еще
неплохо смотрелся бы человеческий череп, подвешенное к потолку
чучело крокодила, реторты с дымящимися декоктами и ворон на спинке
кресла. Ну, или хотя бы черный кот, гипнотизирующий клиента
немигающими желтыми глазами.
Голос мадам Матильды отвлек меня от
разглядывания обстановки. Потомственная колдунья наконец-то
откопала в своей картотеке нужную бумаженцию.
– Иван Меньшов, – прочитала она. –
Семьдесят пятого года рождения. В прошлой жизни вы были английским
йоменом.
– Йоменом,
– машинально поправил я. – Да, поэтому я к вам и пришел. Лидия
Ивановна... Ну, мать моего друга... Она сказала, вы можете помочь
вспомнить кое-что из этой прошлой жизни.
Да уж, Валькина мама просто
захлебывалась от восторга, описывая свои похождения в прованском
замке, где она оказалась предметом обожания сразу трех галантных
шевалье. При мне она рассказала об этом как минимум четырежды, и
всякий раз Валькин отец становился мрачнее тучи. Особенно, когда
Лидия Ивановна, щеголяя отличным прононсом, принималась
перечислять, какие подарки она получала от своих ухажеров. Даже
вкалывая на полутора работах и имея регулярные халтуры,
инженер-программист заработал бы своей жене на изумрудное кольё-ё
лет через пятнадцать, никак не раньше.