Поговорили недолго, вернулся дядя
Коля еще угрюмее.
— Степан говорит, приходила местная
босота, про тебя выспрашивала. Куда еще влез, Тимоха?!
— Никуда! — ответил Тим слишком
быстро и слишком громко. — В натуре, дядь Коль! Были дела с
пацанами, но щас вообще всё ровно!
— Ну-ну. Если тебя даже здесь
ищут...
Оба глянули на Арчибальда, но тот и
бровью не повел, будто далек от всего этого. Может, так и есть?
Закрыл эту самую «брешь», а дальше пофиг ему на Тима и на все
гниловатые поселковые проблемы?!
— Ты это... если что серьезное, ко
мне приходи! Я в ментовке кой-кого знаю, да и ружье под рукой.
Отобьемся! Можешь сразу тут оставаться!
— Думаю, мы без этого обойдемся,
Николай Петрович, — включился, наконец, «ночной хирург». —
Документы почти готовы, очень скоро я заберу Тимофея на «гостевой
режим», и отправимся туда, где местные проблемы станут не
актуальны. Хотите с нами?
— За границу, что ли?
— Чуть ближе. К Черному морю. Самому
синему в мире, как пели в одной хорошей песне, хотя лично я
поспорил бы с таким определением. На этом пути нам весьма не
помешают люди вашего плана, храбрые и опытные. Место в машине есть,
материальных проблем не предвидится.
— Сладко поёте, — хмыкнул дядя Коля,
взгляд на секунду затуманился. — Скинуть годков тридцать, да всё бы
заново... а сейчас, извиняйте уж. Старый для ваших игр!
***
— Я вот, судя по всему, молодой, —
прокомментировал Арчибальд, когда выехали со двора. — Всё,
разумеется, относительно, но даже в переложении моих «долгих» лет
на обычные, он мне годится в сыновья!
— Не забухал бы! Уедем, а он
опять...
— Об этом не беспокойся. Гарантирую
стойкое отвращение к алкоголю до конца жизни. Собирай вещи и жди
моего звонка.
— Мне собраться — только гачины[1]
погладить, — сказал Тим сам себе, когда внедорожник отъехал.
Красивая, глянцевая жизнь укатила с ним вместе и сразу стала
казаться выдумкой — особенно после всех приключений. Реальность
по-прежнему пахла вареной капустой. Паша на входе, суета в
коридорах, любопытные взгляды со всех сторон. У самой комнаты
навстречу подвернулся Шкет — на два года моложе, худющий, белесый,
с красноватыми глазами, будто у кролика.
— Приветики, Долган! Где так долго
гулял?!
— Твое какое дело? — удивился Тим. —
Сопли подбери, потом лезь к старшим с вопросами.
— Да ты не бухти, Долган, я ж не сам
по себе. Меня люди прислали, — улыбнулся Шкет боязливо, но
торжествующе. — Гоблин тебя на «правилку» зовет, понял? Сегодня, в
девять вечера, на «Плешке». Если не придешь...