Дома было блаженно тихо. В прихожей горела неяркая лампа, сквозь
распахнутые стеклянные двери свет падал в большую гостиную. В
просторной комнате царил беспорядок ― видимо, вечером были гости.
Большая часть диванных подушек оказалась на полу - кажется, стульев
и кресел всем не хватило. Тарелочки из-под закусок, рюмки и бокалы,
пепельницы - все такое было расставлено где можно и где нельзя. На
рояле толстым слоем были рассыпаны нотные листы, патефонные
пластинки и фотографии.
Дарен толкнула дверь на женскую половину и прошла сразу на
кухню: есть хотелось даже больше, чем спать. Наслаждаясь вкусом,
она сжевала несколько ломтей ветчины, а потом стащила кружок
копченой колбасы из тех, что были развешены над плитой, и понесла
ее к себе в спальню. На шум выглянула старуха-служанка, и в спину
ударила ее буркотня, но Дарен, как обычно, все пропустила мимо
ушей. Оно конечно, в былые годы жена могла выходить из дому только
в сопровождении супруга, но сейчас, хвала Небесам, не прежнее
время. Хвала все тем же Небесам, от этой
нагрузки нынешние мужья стараются отделаться. Она представила, как
бы Лигон стал бы таскаться за ней по всей стране, сопровождая во
всех командировках, и нервно хихикнула. В этом случае ее замужество
было бы рекордно недолгим.
Она так и заснула, посасывая и покусывая упругий колбасный
хвостик ― самое вкусное, что есть в колбасе.
Как обычно, ничего не снилось.
Проснулась она уже за полдень, понежилась в постели, дожевав
остаток колбасы и укоряя себя, что так разлениваться нельзя.
Наконец встала, накинула халатик и спустилась в кухню. Кухарь
встретил ее приветливо, но не очень внимательно: на плите булькало
что-то, что требовало непрерывного помешивания, и Дарен сама
сварила себе кофе, привычно выпытывая домашние новости. Ничего
чрезвычайного за время ее отсутствия не случилось, все было
обыденно, в гостях вчера была целая банда музыкантов, но
разбежались почему-то неожиданно рано, кажется, всем скопом
отправились в какой-то новый ночной кабак.
Лигон был дома. Дарен установила это, приоткрыв толстую, обитую
звукоизоляцией, дверь в его личный кабинет. Приглушенно звучал
янтарино, домашний инструмент мужа. Лигон явно разогревал пальцы,
разыгрывая гаммы и простенькие опусы, и она рискнула войти, чтобы
поздороваться.