Услышав стук закрываемой двери, Лигон перестал играть и поднял
голову. Дарен увидела, как его глаза озаряются улыбкой, и с
облегчением вздохнула.
― Здравствуй, муж, ― сказала она по традиции.
― Здравствуй, здравствуй, жена! Давно приехала? ― спросил он,
подходя и целуя супругу в щеку.
― Ночью. Только что проснулась.
Дарен прижалась к нему на секунду и, почувствовав ответную
нежность, высвободилась и отошла к креслу.
― Не надо со мной сейчас нежничать, ― сказала она. ― Я неделю не
мылась и выгляжу, наверное, жутчайшим образом.
― А то я нюхать тебя собрался, ― Лигон возвратился к янтарино. ―
И вообще, насчет своего внешнего облика можешь не волноваться, ―
сказал он, разминая пальцы по клавишам. ― Даже если ты сделаешь
себе моднейшую прическу и наденешь самое стильное платье, которое я
только могу тебе купить, ты будешь выглядеть куда хуже, чем сейчас.
Тебе очень идет беспорядок в одежде и в прическе. Сыграть для тебя
что-нибудь?
― Нет-нет, ― поспешно сказала Дарен, устраиваясь в кресле
поудобнее. ― Мне вполне достаточно гамм.
Музыка Лигона слишком сильно воздействовала на нее, и она
избегала слушать ее вживую. Записи ― другое дело; что-то волшебное
исчезало, оставались просто причудливо сплетенные мелодия и ритм.
Замечательные, но не божественные.
Он кивнул, но вместо гамм начал играть что-то простенькое,
какое-то попурри из детских и народных песенок ― этак равнодушно,
как будто в игре участвовали только его руки. Пожалуй, так оно и
было; так многие люди, чтобы занять руки, рисуют аханят и
зверушек.
― Ты не спрашиваешь, как я съездила, ― сказала Дарен.
― Я читал сегодняшнюю газету.
― Командировка была тяжелой.
― Точно, ― кивнул Лигон.
― Чувствуется в тексте?
― Ну… я же тебя знаю. Только… Дарюшка, ― он отвернулся от
инструмента и посмотрел на нее, ― мне показалось, или ты в самом
деле оправдываешь эту бойню?
― Да ты что?! Такое не оправдаешь! Только... ― она подумала, но
все-таки решила: он поймет, ― только и понять тех, кто решился на
это, тоже можно. Я вот и похлеще историю узнала. Представь: первые
месяцы войны, нестабильность во всем, линия фронта натянута как
струна и не понятно, когда где она прорвется и в какую сторону
ударит… И в такой момент в тылу Западного фронта ― мощный
эпидемический очаг инфекции… Счастье, что все так и осталось
локализованным.