Мистер Вейнс замолк. По его глазам было
видно, как он погрузился в себя.
—
И что узнали? — от вопроса Кэс он резко проснулся. И в тот момент я
заметила мимолетный стальной блеск во взгляде, который заставил бы
вздрогнуть любого.
—
Узнал, что насекомые — это всего лишь насекомые. У них нет разума.
Их действия неразумны, значит бессмысленны. А их жизнь — вовсе не
жизнь. Так же, как и остальных людей. Их отличие от насекомых лишь
в том, что они издавали больше шума.
Внезапная перемена в настроении насторожило.
Его псионика изменилась. Я уже не могла видеть его образ столь
чётко.
—
Ладно, спасибо за занимательный курс биологии, Эд. Но что насчет
псионики? Умеешь что-то? Или это было просто мнимое чувство
собственного интеллектуального превосходства гм… над насекомыми?
Если это так, то, знаешь, это ничего не доказывает и как-то
смехотворно.
Он
не поддался на откровенную насмешку с моей стороны.
—
Да, я знаю, знаю, кто я, Анна. Я, как пламя, чужд покоя. Жгу,
сгорая и спеша. Охвачу — сверканье чуда, Отпущу — и пепла груда.
Пламя — вот моя душа, — процитировал кого-то Вейнс и явно ожидал от
нас правильного ответа.
Я
не знала, зато знала Кэс.
—
Ницше?
—
Ох, вы читали его, агент Уильям?
Ницше?
—
Да, я люблю читать.
—
Вот видите, у нас уже есть кое-что схожее, — вновь улыбнулся
Вейнс.
Да
уж… Кэссиди явно ему приглянулась. Что вообще не удивительно. И
как-то стало обыденностью.
Но
что в итоге получается, все его слова о собственной силе чушь? Без
каких-либо доказательств. Он так и не ответил на мой вопрос. Ничего
экстрасенсорного не продемонстрировал. Похоже, он просто любит себя
и свой собственный голос. А мы просто зрители. А странное поведение
его образа никак не связано с псионикой. Такое бывает. Редко,
конечно, но бывает. К примеру у не совсем психически здоровых
людей.
Но
нужно убедиться. Говорите дальше, мистер Вейнс, говорите. А я
понаблюдаю, я узнаю, кто вы на самом деле.
Поставь себя на место охотника, — гласит
первый негласный догмат детективов. Именно так я и мыслила.
Вспомните фильмы о дикой природе: вот лев на просторах степи в
Африке. Он следит за огромным стадом антилоп на водопое. Но
каким-то образом — мы видим это по глазам — он выбирает одну из
тысячи. Почему? Потому что он выработал в себе умение чуять
слабость, уязвимость, нечто такое, что делает единственную антилопу
из всего стада его будущей добычей. То же самое и с хищниками среди
людей.