Он встаёт с места, неотрывно наблюдая за движениями
спящей. Как она сжимает ткань простынки, до белизны прикусывая
нижнюю губу, как одеяло сползает ниже, а слишком свободное платье
совсем расходится, приоткрывая верхний край груди. Топорщатся
соски, дыхание учащается, как и у Никлоса, едва сдерживающегося от
того, чтобы не наброситься на пребывающую в томительном сне
Селесту.
Такой он не видел её никогда. Такой сладкой, горячей
и доступной. Она открывалась перед ним, оставаясь полностью во
власти опасного сновидения. И король не удержался. Он опустился к
ней и коснулся розовой щеки, спустился до подбородка, ощущая лёгкую
влагу от сильного жара. Его рука провела линию от шейки, под
которой так быстро билась жилка, до талии, а после поднялась чуть
выше и он сжал горошинку груди. С её губ сорвался сладостный стон,
поглощённый его отчаянным поцелуем. Ник тянулся к ней, желая
большего.
В брюках стало тесно. Разбуженный огонь нестерпимо
стискивал голову мужчины в кольцо пьянящей боли, и он терялся в
этой жажде. Его рука забралась под низ рубашки, и он прикоснулся к
внутренней поверхности её бёдра, отчего девушка слегка вздрогнула,
но продолжала спать, – её видение было слишком глубоким, слишком
тяжёлым, чтобы она осознавала, что творится наяву.
Она чувствовала раздвоение реальности, ощущая
прикосновения между ног, от которых судорога проходила по каждой
жилки тела, сводя желудок сладкими волнами отравленной неги. Она
подавалась к нему, а он, уже не сдерживаясь, раздирает на ней
платье, запечатлевая кожу горячими огненными поцелуями. И никак не
мог насытиться, никак не мог отпустить мгновение и подумать о том,
что происходит. Только трепетание маленькой птички имело значение.
Её порывистые желания, её движения и стоны раскрывшейся души,
подвижность тела, и как она отдаётся во власть мужских горячих рук.
Она, сама того не ведая, была готова отдаться ему, и он собирался
взять то, что уже считал своим.
Именно это чувство билось
в нём. Моя-моя-моя. И Ник желал поставить точку.
Не отходя от неё, он стягивает с себя рубашку, и
только на секунду оторвавшись, чтобы стащить брюки, как услышал
имя, сказанное вполголоса:
– Никлос, – запрокидывая голову шепчет Селеста, а её
тело выворачивается кверху в сладостной истоме. Мгновение… лицо
искажается гримасой ужаса и раздаётся отчаянный крик. Глаза
распахнулись, девушка подскочила, испуганно оглядываясь по
сторонам.