Но сейчас со мной была моя сестричка. Девчонка, что
так отчаянно хотела, чтобы её любили и ценили. Она безропотно
следовала воле родителей, была послушна и мила, учила придворный
этикет, великолепно танцевала и шила, знала арифметику, умела вести
учёт и командовать слугами. Из неё выросла настоящая аристократка,
но разве всё это поможет справиться с горем?.. Ни единая
драгоценная книга из арсенала наставника Брута не подскажет, как
себя вести с любимым человеком, раздавленным бедой…
– Прости, что не увидела. Не поняла, что происходит.
Не заметила твою боль. Не смогла подобрать слов, чтобы выразить
сожаление и сочувствие... Прости, что и вполовину не могу понять,
что ты чувствуешь. И просто не знаю, как поддержать, – с трудом
подбирая слова, говорила она, а на щёки падают крупные слезинки,
которые она так хорошо обычно умела прятать.
Я перехватываю её руку, сама тянусь к ней, чтобы
обнять покрепче, чтобы увлечь к себе в постель под одеяло, чтобы
прижать к сердцу, слушая её бессвязные слова, чтобы самой
заговорить с трудом и с таким разбросом мыслей, что и смысла не
уловить – сплошной крик.
Когда Ник сказал, что Арта нет, я завопила. Про себя
да с таким надрывом, что стало больно дышать. И до сих не могу
вдохнуть полной грудью – воздух остался там, на камнях, где меня
пытались сжечь, принеся в жертву их проклятым богам.
Я должна была умереть.
Тогда боль отступила бы. Тогда сердце перестало бы его искать. Это
ведь самое невыносимое – он ушёл за грань, а я продолжаю
разыскивать его здесь. Будто он спрятался от меня. Будто это такая
злая игра. Как победить эту невыносимость?
– Время, Сэлли. Время лечит. Сначала боль как
нескончаемая мука, потом едва терпима, потом она шепчет по ночам,
потом ноет в грудной клетке, потом стихает, вспыхивая лишь на
мгновение, и в конце остаются только смутные видения прошлого
счастья. Помнишь, как долго печалилась мать? Она плохо спала, часто
ходила по замку ночами, будто потерялась или потеряла кого-то...
Помнишь, как она рыдала, когда отца принесли с охоты и когда доктор
сказал, что не может помочь? Такая боль... Но и она прошла,
оставшись воспоминанием о любви слияния. Мама взяла себя в руки и
смогла построить новую жизнь. А теперь сама знаешь – новое счастье,
новое дитя... Она писала, что хочет назвать его Кирстом, вплетя в
имя нашего брата Кристана...