– Зря вы так, – карета подскочила ещё на одном камне
и нырнула в яму. В этот раз я подготовилась и осталась на месте.
Отодвинув занавеску, увидела разухабистую дорогу, а вокруг
непроглядную стену деревьев.
– Я же к вам со всем расположением. Беспокоюсь за
ваше будущее. Его Величество очень трепетно к вам относится. Как и
я. Вы мне очень нравитесь, кэрра Селеста. Вы лучик света в нашем
тёмном царстве. Единственная, ради которой чёрный дракон способен
на всё, – продолжил с лёгкой укоризной говорить Ниркес, а я тянусь
ближе к окну, всё больше хмурясь. Это не та дорога, по которой
ехала из дворца.
– Куда мы направляемся? Остановитесь, я хочу
выйти!
– Простите меня, кэрра, – голос прозвучал совсем
близко, тяжёлое дыхание мазнуло кожу шеи, а потом меня схватили за
волосы и лбом ударили об окно. Раздался звон, треснуло стекло,
полоснув по щекам и губам, в ушах зашумело, я потеряла ориентацию и
только ощутила, как меня откинули назад, запрокинули голову и силой
разжали рот, вливая что-то омерзительно-сладкое с медово-железным
привкусом.
– Морвиус...
– Тише-тише, красивая моя, не сопротивляйся, всё
будет хорошо. Мы не причиним тебе вреда, – зашептал он.
Он что-то крикнул кучеру, и карета сорвалась с места,
подскакивая на каждой ухабе. Ниркес перетащил меня к себе, сжав в
объятиях и положив мою голову на колени. От привкуса крови мутило и
двоилось в глазах, но я видела, как жадно он смотрит на меня. Его
руки совсем не нежны, держат цепко, будто когтями в талию впился.
Вот он коснулся свежей царапины на моём лице, собрал выступившие
капли крови и облизал пальцы.
– Сладкая. И почему у
нас так мало времени?..
Я погрузилась в сонное состояние, ощущая себя под
ослепительно-жарким солнцем, напитавшем огнём каждый сосуд моего
тела. Будто погрузилась в тяжёлый песок. Ощущения затерялись, я
почти перестала слышать речь не умолкавшего Ниркеса, только
отдельные слова доносились до меня. Он говорил о сделках, о старых
богах, о новых временах и какая важная роль отведена во всём этом
мне. Что они очень старались, чтобы я появилась на свет. Он
говорил, и в конце я слышала только бесконечный монотонный
бубнёж.
Карета остановилась, Ниркес оставил меня внутри, а
сам вышел наружу. Я попыталась подняться, но топкое болото жара
удержало на месте, а от попыток раскалилась голова и я стиснула
зубы, чтобы не расплакаться. Пытаясь ухватить хотя бы мысль, ловила
лишь чувство бессилия. И обиды на саму себя.