Пора, когда мы с братом и сестрой могли носиться по
окрестностям с крестьянской ребятнёй, закончилась, теперь я
погружена в сотню маленьких и больших дел. И многие начинаются с
моего желания сделать этот мир чуточку лучше.
Совсем скоро приедет Рупер Свенский, а с ним и
королевский посланник. Нехорошее предчувствие вновь поднялось по
горлу, встав твёрдым комом, который ни откашлять, ни водой запить:
тревога змеёй перекрыла кислород и я мечусь по замку, суетясь
попусту.
В такие моменты особо остро осознаю, кем являюсь на
самом деле. Не Селестой Винцель, дочерью кэрры Алисты Винцель, чьи
заботы укладываются в заботы о муже и доме, и благотворительности.
Нет. Даже став женой Гадельера, осталась той, кем сделала меня
столица – кэррой Селестой Каргат. Сиротой при живых родственниках.
Досадным недоразумением.
По словам эльфов, я должна была стать женой короля.
Ведь все предыдущие белокрылые проходили через это. И заканчивали
плохо (как следует из слов Феликса). Только исключительная милость
случая да злое предсказание Нэрвы помогли избежать подобной участи.
К чему это приведёт? Они считают, что к хорошему. Если буду и
дальше избегать короля, больше времени проводя среди эльфов, а
потом родив пару-тройку ребятишек. Тогда да, всё
обойдётся.
Правда Феликс сказал нечто такое, отчего стала
задаваться вопросами. И осторожно высовывать голову. Пока в
пределах Сатуральских долин. Но… чувствую, этим всё не ограничится.
Не сидеть мне в долине Винцель, воспитывая наследников и изучая
медицину. Нет, так не будет. А значит я вернусь в столицу и будет
лучше, если подготовленной. Мне нужно узнать, кто я такая прежде,
чем об этом узнают остальные.
Я раскладываю письма и документы, и заметки на
широкий полукруглый стол, кладу перед собой большой лист бумаги, и
начинаю методично переносить все найденные фамилии и имена, с
датами и родственными связями. Так много ниточек и все они ведут к
долине Винцель.
* * *
– Едут! – голос доносился откуда-то издалека, и такой
звонкий, явно детский, довольный, счастливый от своих обязанностей
«глашатая». – Они едуть! Едуть сюда!
Я поморщилась и зарылась носом в одеяло. Рядом со
мной такая же недовольная тучка затряслась под своим одеялком, а
затем совершила крамольный захват чужой тушки, свершая вторжение на
территорию дружеского государства, занимаясь поглощением и слиянием
потревоженных тучек. Дождь, в итоге, не пошёл, а мы, уткнувшись
друг в друга, страдальчески вздыхали, и только наши глаза торчали
наружу, с презрением глядя на яркую солнечную полосу, идущую от
неплотно сомкнутых штор.