А пока, в сопровождении старшей служанки Катьи, я
направилась к выходу из дворца, где нас ожидала карета до семейного
поместья Адегельских.
Из осторожных писем сестры, было очевидно, что семья
переживает не лучшие времена. Деян почти ничего не унаследовал,
бо́льшая часть имущества оказалась отчуждена в пользу государства.
Поместье не тронули из-за первого маршала Акроша. Его милостью пара
не лишилась дома и более-менее привычного жизненного уклада. А
когда Деян выпустился из Военной академии и перешёл на службу под
начало государственного секретаря кэрра Фредерика дэ’Алонья, они
получили небольшое содержание, которое почти полностью уходило на
дополнительное обучение, чтобы зимой возглавить посольство в
Лапалии. Так что им приходилось экономить, что, следуя из писем,
совершенно не нравилось сестре. Также она писала, что это лишь
временные трудности и после официального назначения их доход
увеличится в разы.
Поднявшись по ступеням, следуя за высоченным
дворецким, я оглядывалась по сторонам, поражаясь лёгкости и
просторности помещений. Высокие стены, окна от пола до потолка,
длинные коридоры, украшенные картинами, статуями, вазами, коврами и
цветами. Повсюду шуровали молоденькие служанки, усиленно делающие
вид, что заняты работой, а сами зыркали в мою сторону, не в силах
отвести глаз. Дворецкий напротив вёл себя подчёркнуто сухо и
сдержанно. Я догадалась, что он новенький на этом посту и ещё не
успел утвердиться в этой роли.
Мужчина оставил меня в малом коридоре, а сам прошёл в
следующую комнату, чтобы объявить о моём прибытии. Затем завёл к
сестре, и, уходя, забрал мою служанку, чтобы нам с Кали никто не
мешал.
Сестра выглядела неожиданно величественно. Очень…
по-взрослому. И не скажешь, что только-только исполнилось
девятнадцать лет. Наш первый встреченный порознь день
рождения.
Она сидела за столом в лёгком, небесно-голубом,
атласном платье с открытыми плечиками, поверх которых наброшена
тонкая искусно вышитая белая накидка. Постройнев за лето, Кали
иначе держалась: спина прямая, шейка свободная, волосы забраны у
затылка с парой выпущенных прядей. На лице дневной макияж, в ушках
маленькие серёжки, а на груди покоится красивое ожерелье с
драгоценностями белого цвета.
Перед ней лежал внушительного вида альбом с
набросками и тканевыми вставками, а по столу – россыпь камней,
которые она прикладывала то к одному отрезу, то к другому, делая
пометки в лежавшем рядом блокноте. Заметив меня, сестра широко
улыбнулась, выходя из-за стола. И неприятно удивила, выдав
полагающийся по статусу реверанс.