— Похоже на то. Любой другой уже
турманом бы вылетел с поста.
— А почему не зашли с другой стороны…
Этот Батыр, который в меня стрелял… Говорили, что он работает в
ГПУ.
— Работал, — поправил Смушко. —
Кравченко предъявил приказ, по которому этого Батыра уволили ещё
две недели назад как не внушающего доверия. Более того, по нему
велась разработка со стороны ГПУ. Причём всё официально, с печатями
и подписями.
— Красиво обставился товарищ
Кравченко, — невольно восхитился я.
— Это ещё не самое плохое, товарищ
Быстров. Комиссия уезжает в Москву, а Кравченко теперь жаждет твоей
крови.
— Ну, ему ко мне не подкопаться, —
слегка легкомысленно произнёс я.
— Ошибаешься, — с горечью сказал
Смушко. — Тебя хотят обвинить в применении пыток.
— Небось со слов бандита Трубки? —
хмыкнул я. — Ну-ну, и что этому бандиту веры больше, чем мне?
— Кроме показаний Трубки есть ещё и
показания Баштанова… Ну, то есть того, кого все по-прежнему считают
Михаилом Баштановым.
— Так он же мёртв! — вырвалось у
меня.
— Эта сволочь успела заранее написать
на тебя жалобу чекистам.
— Вот же сволочь, этот Миша! —
вырвалось у меня. — Даже после смерти пакостит!
— Ну, а поскольку никто не знает, что
Баштанов — не тот, за кого он себя выдавал, и все считают, что это
наш товарищ, который героически погиб в схватке с опасным
преступником, его слова в глазах ГПУ и особенно товарища Кравченко
имеют большой вес. Как понимаешь, посадить тебя вряд ли посадят, но
вот из губрозыска уволить могут.
— Да… закрутилось колесо, —
озадаченно протянул я.
— У Кравченко на тебя зуб, он тянуть
не собирается. Поэтому я даже рад, что есть формальный повод, чтобы
ты уехал из города. В Петрограде Кравченко до тебя не дотянется —
руки коротки. Ну, а за три недели мы попробуем доказать истинную
сущность Баштанова и выяснить, кто он такой. Этим делом будет
заниматься Чалый, а он сейчас ради тебя в лепёшку разобьётся, но
сделает.
— Спасибо, товарищ Смушко! —
растроганно произнёс я.
— Не торопись с благодарностями,
Быстров. Это ещё не всё. Надо ещё парочку дел сделать.
Он подвинул к себе несколько листов
бумаги и принялся старательно писать. Когда просох первый лист,
протянул его мне.
— Держи.
— Что это такое? — спросил я.
— Это письмо к товарищу Ветрову,
инспектору третьей бригады Петроградского уголовного розыска. Он
меня хорошо знает, на курсах познакомились. Третья бригада как раз
занимается раскрытием грабежей и убийств, — пояснил он.