Низкая дверь оказалась не заперта.
Она отворилась с незначительным скрипом. Гвин скользнула внутрь и
поспешила закрыть ее за собой, чтобы не впускать мороз в
натопленное помещение.
Внешне ничего здесь не изменилось. Та
же мебель на тех же местах. Чисто и по-своему уютно. Только
склочный старик теперь не стоял возле печи за приготовлением ужина.
Его скрипучий голос не сделал замечания, что ведьму вновь принесло
под его крышу.
Гвин обнаружила старика на полатях
между печью и стеной.
Исхудавшая фигура лежала на боку
лицом в угол, поджав колени к груди. В тепле, в окружении подушек и
одеял. Он был бледен и холоден. Но все еще дышал. Тяжело и неровно.
Ввалившиеся глаза, обведенные глубокими темными кругами, блуждали
под сомкнутыми веками.
Адептка мысленно обругала про себя
Ивроса.
Она спешно скинула плащ там же, где
стояла. Стащила перчатки. Бросила сумку на пол. И прямо в сапогах
забралась к старику, разгребая одеяла. Нашла его руку. Ледяную и
сухую. Нащупала слабый пульс.
— Господин Сархис, вы меня слышите? —
тихо позвала она.
Скрипнула дверь. Вошел Ив. Он сделал
несколько шагов к ним. Остановился. Расстегнул плащ. И тоже бросил
его на пол.
— Отец, — громко позвал он. — Я
привел Гвинейн.
Старик молчал.
Гвин крепче сжала руку. Забормотала
заклятие, переливая свою энергию в слабое тело. Так пытаются спасти
утонувшего человека, вдыхая в его уста собственное дыхание.
Сархис поморщился. Разлепил тяжелые
веки. Обвел мутным взором комнату и остановился на Гвин.
— Ашада? Это ты? — его голос был
скрипуч и слаб.
— Нет, это Гвин, — ответил Иврос,
подходя еще ближе. — Позволь ей помочь тебе, отец.
— Не нужно, — он закашлялся. — Не
нужно ничего.
Он моргнул. Сжал руку женщины. Слабо,
на сколько хватало сил.
— Ашада, прости меня, — он снова
обращался к Гвин. — Прости, если сможешь. Забери меня. Я так
соскучился по тебе.
Губы старика задрожали. Слезы
скопились в уголках глаз, забирая последние силы.
Адептка зашипела от раздражения.
Забормотала заклятие, не давая Сархису скользнуть в небытие. Она
отдавала ему свои силы. Щедро. Пока не закружилась голова, а он не
задышал ровнее и не провалился в сон.
Тогда она повернула побледневшее лицо
к колдуну и сердито выпалила, не выпуская руку из своих
ладоней:
— Ив, тьма тебя раздери! Какого черта
с ним приключилось?