Эли вот бросили...
— Идем, — поспешно сказал Рэми,
стараясь не смотреть на Бранше. Было стыдно и горько — зачем было
запугивать? — Спешить надо. Темнеет уже. Нехорошее ты место плутать
выбрал.
— Зато тебя нашел, — прошептал
Бранше и вдруг спохватился, — простите, вас.
— Я не архан, чтобы мне выкать, —
спокойно ответил Рэми, собирая живокость в полотняный мешочек. —
Котомку принеси!
— Архан — это кто?
— Господин, глава, как там у вас
величают? Особый, высокорожденный.
— А ты?
— Простой я. Рожанин. Крестьянин,
низкорожденный — называй как хочешь. Не понимаешь?
— Ты уж прости, друг, но на
низкорожденного ты не тянешь, — задумчиво сказал Бранше. — Больно
уж в тебе порода чувствуется.
Рэми застыл, не зная, что ответить,
а Бранше, чуть поколебавшись, схватил котомку, да так неловко, что
оттуда выкатился кусок хлеба, завернутый в капустные листья. Совсем
небольшой, Рэми ведь в лес уходил ненадолго.
Но Бранше при виде еды сглотнул,
осторожно взял приятно пахнущий ломоть и затравленно протянул Рэми,
всем видом извиняясь за неуклюжесть. Заклинатель, чуть
поморщившись, быстро бросил:
— Ешь. Вижу же, что голодный. Ешь
же!
Бранше с жадностью набросился на
хлеб, а Рэми продолжил собирать в котомку испачканные в липком соке
цветки. Лишь прожевав несколько кусков, лариец спохватился.
Покраснел густо, переломил хлеб на две половинки и одну протянул
Рэми.
— Прости меня, оглодал я больно,
только о себе думаю.
— У нас того — с кем хлебом делятся,
другом называют, — отрезал Рэми, завязывая мешок с травой. —
Осторожнее с дружбой-то. Друга уже не обманешь, не предашь, против
него не пойдешь, боги этого не любят. Не знаю, как ваши, а наши
даже карают. Оттого люди дружбой и не разбрасываются.
— Так ты и есть друг, — открыто и
наивно улыбнулся Бранше. — Не убил, не бросил, кормишь вот…
Больно уж быстро лариец другом быть
захотел, подумал Рэми. Но улыбнулся слабо и подобрал упавший
капустный лист. Осторожно, чтобы сок живокости не попал на хлеб,
через лист капусты отломил маленький кусочек, вернув остальное
Бранше.
— Ешь, я не голоден, — Рэми быстро
засунул кусок хлеба в рот, пережевал, почти не ощущая вкуса. Потом
перекинул мешок с травой через плечо, а котомку оставил нести
Бранше и повел недооборотня к кромке болота. — Долго плутаешь?
— Второй день уж, — с полным ртом
ответил Бранше, с трудом поспевая за Рэми.