Кажется, он меня понял.
Стоило Лекусу выйти, как навалились другие дела. Мерис прислал
мне для консультации стадо госпитальных медиков, а следом – стадо
учёных-инфекционистов.
Напрягать Колина распылением Мериса на атомы я не хотел,
приходилось терпеть, слушать споры кабинетных маньяков с
маньяками-практиками и тратить время на разборки, которые без
исследований на Плайте смысла не имели вобще.
Только когда Дьюп улетел на соседний континент, я, наконец,
вытолкал Мериса и нашёл время побыть наедине с Вланой.
Два месяца на Къясне я провел без гормональной терапии, которая
сдерживает нашего брата, пока мы в космосе, провел в окружении
полуголых девчонок и женщин.
Но сексуальный контакт у меня был только один. Меня к нему
вынудили. И после я понял, что сам не хочу уже вообще ничего.
Мне нужно было что-то большее, чем секс и это, большее, мне
могла дать только Влана. А значит, женщина у меня осталась только
одна.
У неё – многоразовая девственность. Это война.
Я правильно помнил, как выглядела Влана в медкапсуле. Нашёл в
себе силы перечитать и заключения медиков.
У моей девочки не было половины головы. Уцелел только ствол
мозга и часть мозжечка.
Влана умерла. Только тело лежало передо мной. Его жизнь
поддерживала медкапсула.
Даже если мы найдём возможность клонировать её, она больше
никогда не станет собой.
Клонирование запрещено, но мы нашли бы возможность. Война делает
зыбкими и не такие запреты. Но душа Вланы уже не вернётся в тело.
Теперь она со мною всегда. Пока жив, пока помню.
Я сидел на кушетке возле медицинской капсулы с телом Вланы в
комнате, смежной с кабинетом Колина. Знал, что никто сюда не
войдёт: охрану помещений спецона на Аннхелле Дьюп инструктировал
сам, к тому же у дверей и во дворе находились мои парни. И я был
погружен в себя совершенно, не отвечая на внешнее.
Когда закружилась вдруг голова, подумал сначала, что это
следствие неудобной позы или усталости. Но это было иное.
Меня потянуло в сон, сознание расплавилось. И я увидел чужие
тени вокруг.
Вернее, больше ощутил, чем увидел.
Тени были призрачными. Я не понимал, дремлю или действительно
что-то происходит со мною вовне?
Мне рассказывали о таком. Эйниты называют это состояние «зов».
Душа как бы зависает в многомерности мира, ещё соприкасаясь со
своим носителем, но уже неявно и нечётко.