Меня «звали», тянули в другое место, где находились бестелесно
такие как я.
Но я не хотел сейчас отрываться от Вланы, я хотел быть с ней. И
сознание моё, уклоняясь от теней, скользнуло словно бы по
намагниченной нити вверх, я ощутил себя над переплетением мировых
сил.
Эйниты не вмешиваются. Когда они лечат – они выравнивают
жизненную силу пациента, пользуясь своей личной жизненной силой,
как маркером, ориентиром, мерой правильности.
Я вспомнил уроки Айяны. Вспомнил, что нужен контакт сгустка
энергии в паутине нитей с моей нервной системой – паутиной моих
нервных связей. И нужно быть осторожным – если моя нервная система
не выдержит, я сделаю только хуже.
Движение.
Поиск в переплетениях нитей бытия маленького тусклого серого
шарика, сгустка ещё теплящейся жизни.
Нужно соотнести это чувство со своим внутренним миром, где цвет
живой и красный.
Не знаю, вышло у меня что-то или нет.
Контакт был неустойчивым, он то и дело терялся, но пришла
уверенность, радость.
Серый шарик откликнулся? Или это мои нити срослись с ним в
едином ритме, добавляя мне путей и задач?
Я открыл глаза и посмотрел на Влану: сероватое лицо, дыхание,
заметное только аппаратам.
Глупое, неумелое животное!
На меня вдруг навалилась усталость. Не стоило разделять её с
Вланой.
Я осторожно поцеловал её в губы и вышел.
Флагман командующего эскадрой Содружества
эрцога Локьё «Леденящий»
– ... только Беспамятным угодно такое самомнение, Аний! Ибо
«Астаи э амоэ претопатротэ», что в приложении к современной
ситуации я перевёл бы как «промедление подобно оскорблению»! И пока
ты разваливал здесь всё, что только можно было развалить, я нашёл
нового союзника!
– Ты искренне полагаешь, что фон Айвин – новый союзник? –
усмехнулся Локьё, откидываясь в кресле.
Бгоро Тауэнгибер с нервностью породистой лошади ржал и мерил
шагами немаленькую, в общем-то, каюту. Он был высок, порывист в
движениях, и простора ему не хватало.
– Фон Айвин!.. – начал регент на возвышенных тонах.
– Проститутка, – с вежливой улыбкой осадил его эрцог. –
Пользованная неоднократно и не только нами. Фон Айвин
непоследователен и труслив. Невольным союзником быть он, конечно,
может, но не более того. За его спиной маячит военный министр
Империи, человек давно и безнаказанно продажный. Министр уже и сам
не знает, кому служит. Скоро грата сама сорвёт этот созревший плод.
А ты, Бгоро, до этого времени даже с алайцами боялся связываться. И
не представляешь, что значит иметь дело с людьми беспринципными и
продажными в самой своей сути.