– Тогда я проверю. Если там ничего не записано и мне его
подарили просто на память – могу отдать. Но я проверю не здесь, а
на «Вороне».
– Удивительно наглое молодое существо, – покачал головой
эрцог.
– Нет, ну а что бы ты сделал на моём месте? – удивился я.
– Да я даже теоретически не мог оказаться на твоём месте! –
повысил он голос.
– Ну, отбери тогда, – пожал я плечами.
Локьё замер.
– Это что, оскорбление? – спросил он, вытаращив глаза.
– Почему, оскорбление? Это констатация факта. Я здесь один и без
оружия. Даже если опять сапфир проглочу, то рядом медик.
Эрцог смотрел на меня, и я видел, что он не знает – злиться ему
или расхохотаться.
– Всё, что ты можешь сделать в этой ситуации – так или иначе
граничит с оскорблением, – сказал он с усмешкой. – Ты не можешь
отдать мне камень – он и так мой, а НЕ отдать – тем более не
можешь.
– Тогда сделай вид, что никакого камня не было, – сказал я,
пряча сапфир обратно в кармашек. – Мне его дал человек, которому я
обязан жизнью. Дал с какой-то целью. Пока я не пойму с какой – иной
ценности камень для меня не имеет. Или – зови ординарцев. Только
побольше. Хлипкие они у тебя какие-то.
Я расправил плечи и сел поудобнее.
Эрцог посмотрел на Домато (тот наблюдал за нами с
доброжелательным любопытством) и спросил:
– Ну и что я должен делать, по-твоему?
– С кем? – переспросил доктор с улыбкой. – С мальчишкой или с
камнем?
– С обоими, – притворно вздохнул Локьё.
– А зачем тебе камень? Что-то я не замечал за тобой раньше
пристрастия к родовым реликвиям. Не ты его терял... – Домато был
явно равнодушен в некой корпоративной морали. – Если тебе так легче
– думай, что это ты его подарил.
– А мальчишка?
– А мальчишку я бы наказал. Просто в профилактических целях.
Чтобы знал, что такие игры обычно хорошо не кончаются.
– Логично, – кивнул эрцог. И повернулся ко мне. – Видишь дверь?
Вот иди туда и жди меня там. Я закончу разговор и решу, что с тобой
делать.
Я пожал плечами и вышел.
Дверь в глубине каюты вела в другую каюту, поменьше. Судя по
обстановке – это было личное помещение эрцога.
Осмотрелся по сторонам и понял, что попал, похоже, в святая
святых.
В маленькой каюте находились очень личные вещи, это
чувствовалось. Оправленный в рамку рисунок на стене был явно сделан
ребёнком. На полу лежал небольшой ковёр из растительного волокна.
Похоже, ручной работы. Возле совершенно стандартного спального
места стояла скульптура – очень старая и уже совсем непонятно что
изображающая.