А теперь, когда Виконт кормит своим телом молодой дуб, я стал
устраивать задушевные беседы с солдатней, поднимая, так сказать,
боевой дух перед праздником. Не уверен, что это правильная
традиция, но... бредить наяву, как и видеть бред во сне, мне что-то
как-то не хочется. И поскольку «не спать в компании» работает, а
два совпадения, два одинаковых сна с промежутком в год, для меня
достаточно для становления правилом — пусть будет так.
Хотя я все так же не доверяю никому в этом мире. Никому из людей
уж точно! И для меня самый верный друг — мой арбалет. «Злат», как я
его прозвал, не подводил меня ни разу вот уже три года. Да, у него
были проблемы с механизмом, да, у него даже ломались плечи и
трескалась стамина, но это все было давно, в прошлом. Сейчас, это
безотказное оружие почившего при взрыве газа в кузнеце мастера.
Шедевр его рук, что способен дуплетом выпустить сразу две стрелы, и
чьи плечи, не имея блоков, имеют очень схожие характеристики с
блочными конструкциями.
И вот ночь кончилась, и я плетусь в свои покои. Падаю на кровать
и... нет, спать нельзя! Скоро церемония! И надо подниматься. И я бы
каждую коронацию был с огромными синяками под глазами, если б не
чудодейственная мазь травницы нового поколения, на основе все той
же пресловутой сметаны, и не менее загадочной редьки.
— Ох... — простонал, глядя в окно, за которым постепенно
начинало расцветать, вслед за неторопливо всходящим солнцем.
Встал, оделся и пошел на прогулку, дабы взбодрится. Подал сигнал
«вольно» вытянувшимся в струну стражникам, только заступившим на
дежурства, сменивших ночную группу, и пошел в конюшню.
Заметно постаревший Гордый уныло жевал сено в своем стойле.
Старость пришла для него неожиданно резко, заменив белоснежные
волосы его гривы седыми. Он еще многое может, еще на многое готов,
но уже сдавал позиции. И он сам это понимает, стараясь не обжиться
на стоящего в соседнем стойле своего сына из предпоследней
«партии». Прекрасно понимая, что как бы он не был против, а замена
необходима. И все что он может, это воспитать достойного приемника,
и наслаждаться последними днями под седлом, пред скорыми редкими
поездками по выходным.
Двухлетний жеребчик же, еще не до конца понимал, зачем он тут
стоит. Все, о чем он думает сейчас, это бег, а уж под седлом или
без — неважно. Главное, чтобы скорость была побольше, а дорога не
изобиловала ухабами. Претензии старого коня, что нередко кусал его
за все места, до которых только дотягивалась его морда, и даже пару
раз заехал молодцу в челюсть копытом, он как-то не очень
понимает.