— Ура! За Сталина!
Пока добежали до окраины деревни
третью тридцать четвёрку немцы уже тоже добили. Но экипаж видать
успел выбраться. Вон двое пристроились к нам. Это Литвиненко со
своим мехводом. Оба как черти копчёные, видно даже малость
обгорели.
Там же подбили сначала одну КВшку, а
следом и другую. А до крайнего дома в, котором немцы оборудовали
дзот метров сто пятьдесят.
— Какого хера ты так вчесал? — ору
Литвененко. — И нас под пулемётами бросил по среди поля, и машины
свои угробил ни за хрен.
— Отвали пехота, — отшил меня танкист.
— У меня задание было вскрыть огневые точки противника.
Ну что за ёлки-палки, мля!
Я бы ещё понял, если за этими тремя
танками следом шли ещё двадцать. А то ведь нет ничего.
— И кто теперь подавляет вскрытые
тобой огневые точки? — докапываюсь я до танкиста.
Но ему и без того, видать, тошно.
Послал, короче, он меня по дальше. И сам отошел в сторонку, чтобы я
не докапывался. Да мне и не до него, за своими бойцами надо
смотреть.
Потом, чего я к нему прицепился.
Приказали лейтенанту угробить три танка. И он мастерски выполнил
задание.
От всего взвода у него один мехвод
остался. Ему и без нас есть от чего переживать.
Решаю, обойти дзот с боку со стороны
огородов. Но там наткнулись на немецкие пушки под охраной
эсэсовцев. Побросали в них гранатами и после небольшой стычки
отошли обратно.
Тут на нас, как ошалелые, наехали с
тыла две тридцать-четвёрки. От своих же танков пришлось спасаться
бегством, как от террористов на КамАЗе.
Проскочив мимо нас на огромной
скорости они таранили дом, в котором немцы устроили дзот, а за тем
и немецкий танк, оказавшийся за домом.
Когда и этих подбили, подъехали ещё
три танка, которые тороплив выстрелили несколько раз и резво
помчались в деревню, чтобы там кого-нибудь таранить.
Я в недоумении.
Зачем танкисты так ломятся в деревню?
Как будто там Дед Мороз с подарками их ждёт не дождётся.
Непонятно.
А нас тут накрыли свои же гаубицы,
забились кто куда и пережидаем. А уже ночь.
Бой идёт больше двенадцати часов. У
бойцов от усталости отказывает даже инстинкт самосохранения. Многие
бросаются на пулемёты и закрывают собой немецкие доты и дзоты, так
как подорвать их пехотной гранатой не удаётся.
Под покровом ночи немцы отступили,
чтобы избежать больших потерь.
Мы добрались до немецких окопов на
окраине и расположись там.