От деревни почти ничего не осталось.
Одни руины.
Появился Зайцев с остатками бойцов. У
меня во взводе вместе со мною всего семь человек. А в роте у нас
осталось девятнадцать бойцов и два командира, я да
Зайцев.
Вот таким ужасным оказался наш первый
бой. Выставили часовых. Я дежурю, а старлей отправился спать. Мне
сейчас точно не уснуть, даже не смотря на усталость и спирт,
полкружки которого выпил как воду.
Что сказать о прошедшем
бое?
Мне показалось, что сегодня
артиллеристы воевали с артиллеристами, танкисты бились с
танкистами, а нам пехоте предоставили самим разбираться со всеми
дотами и дзотами.
Получилось, как в оркестре, в который собрали с разных сторон
музыкантов, но забыли дать им дирижёра. Каждый играл свою партию не
взирая на других. При этом, музыкант обязательно хотел показать
какой он виртуоз. И оттого, каждый играл свою партию торопливо, в
каком-то не реальном темпе. В результате получалась сплошная
какофония. Но это, как ни странно, никого не смутило, так как никто
не знал: а какая музыка в конце должна была получиться?
Самая актуальная форма одежды на
сегодняшнее утро у меня: голый торс и комсомольский значок
приколотый на волосатой груди.
Насчёт значка — это шутка из моей
армейской молодости. А в остальном всё так и есть.
На небе едва брезжит зеленью рассвет и догорает последняя
утренняя звезда. Мороз, наверное, градусов десять. Это по моим
личным ощущениям. И я, полуголый в ватных штанах циркулем
расставивший ноги, чтобы поменьше замочить валенки. В окопе, рядом
с ходом в сторону противника, куда наши воины ходят по нужде. С
утра по раньше, потому что другого времени просто может не быть,
вспениваю по второму разу обмылком хозяйственного мыла голову.
Причина столь ранней головомойки в том, что у меня, по-видимому, в
шевелюре завелась некая живность. Осознание этого в момент вышибло
весь сон и заставило покинуть тёплую землянку и срочно заняться
гигиеной. Иначе грозился разыграться нервный тик.
Тут же мой боец Доин, в одной
нательной рубахе и таких же как у меня ватных штанах, но с
засаленными до кожаного блеска коленями, сливает мне на голову из
котелка парящую на морозе горячую воду.
— Может хватит уже намыливать, товарищ лейтенант? — гундосит
посиневшими губами мой помощник, отставив в сторону пустой котелок
и взяв другой, полный.