репутацией, которая иногда выручала, но он и так старался
не нарываться.
Всё было хорошо до практики в конце пятого семестра…
Мертвецов Ваня боялся с детства. Когда ему было лет семь, его
взяли на похороны двоюродного деда Сергея Юрьевича Олкоцкого.
Сергей Юрьевич был профессором, заведовал крупной больницей и
вообще – важная персона. Поэтому прощались с размахом. Огромный зал
с колоннами, печальная музыка, засыпанный цветами гроб, строгие
чёрные платья женщин, тёмные пиджаки мужчин. Речи учеников, коллег,
друзей… Портрет с чёрной лентой наискось угла.
Самого виновника торжества Ваня однажды видел, по маминым
словам, но сам Ваня знаменательное событие не запомнил. Мал был. А
теперь он смотрел на портрет важного сухолицего старика и робел. Не
боялся, а именно робел. «Надо попрощаться», – шепнула мама, и они
поднялись на возвышение, к гробу. Светло-жёлтое пятно, которое Ваня
смутно рассмотрел снизу, оказалось вблизи лицом двоюродного
дедушки. Маленькая, в восковых жирных наплывах сползшей кожи,
остроскулая маска с провалами глазниц ничем совершенно не
напоминала красивое даже в старости лицо с портрета. Тошнотворный
запах, который цветочные ароматы не заглушали, а как бы даже
подчёркивали. И явилась тогда к Ване холодная, по-змеиному
скользкая мысль, что в гробу лежит никакой не дедушка, а некое
чужое и не мёртвое существо, готовое в любую секунду встать и… А
тут как раз поехали под собственной тяжестью составленные пирамидой
венки и… В общем, Ваня надул в штаны прямо там, возле гроба, и там
же грохнулся в обморок.
Больше его на похороны не брали, всё объяснили десять раз, но
инстинктивный страх перед мертвецами поселился в Ване навсегда.
*
– Я с этим работал, – шмыгнул носом Ваня. – Все фильмы про зомби
пересмотрел, какие только нашёл.
– Лучше бы книжки почитал, – поморщилась Верлена.
– Книжки про зомби меня не пугают, – пояснил Ваня,
проигнорировав сарказм. – Картинка нужна.
Верлена хотела сказать, что хорошая книга даёт картинку ничуть
не хуже, но вовремя сообразила, что хорошие книги про зомби должны
быть редки, как яйца легендарной птицы Алконост. Промолчала, только
плотнее запахнула кашне: поднялся колючий, неприятный ветерок.
– Да я уже к десятому классу думал, что не боюсь, – вздохнул
Ваня. – Ну, не то, чтобы совсем не боялся, но мог контролировать
свой страх. И анатомичку, думал, как-нибудь выдержу.