*
Отдельных деталей мёртвых тел Ваня не боялся совершенно.
Косточки там пересчитать, патологии печени перечислить на натурном
объекте – пожалуйста, сколько угодно.
На показательном вскрытии Ваня сперва малодушно смотрел в
стенку, но потом постепенно осмелел. Кстати, проводивший вскрытие
доцент эти хитрости заметил и вызвал «слабака» ассистировать.
Развороченный труп почему-то не испугал даже вблизи, и Ваня вполне
пристойно проделал, что требовалось, классически обломав ехидного
доцента. Потом, правда, в общаге напился в хлам. А Люська Васильева
забрала документы на следующий день.
Перспектива двухнедельной практики в каком-нибудь городском
морге на третьем курсе трепета больше не вызывала. Даже с учётом
того, что им «повезло», и именно в этом году министерство
образования решило перекроить все учебные планы, скрестивши «порося
и карася», то есть совместив в одном семестре патанатомию и
судебно-медицинскую экспертизу. «С целью экономии средств», –
сказала им кураторша, пряча глаза. «Даже лучше для вас, –
пробормотала она, краснея, – вместо двух практик – одна».
Не надо было расслабляться.
Вид совсем недавно живых людей всколыхнул в душе подзабытые
чувства. Ваня поймал себя на том, что старается не поворачиваться
спиной к лежащим на цинковых столах телам.
Собаки чуют человеческий страх и начинают наглеть, могут и
хорошенько цапнуть. В Ванином случае роль собак сыграли
неприятности. Они напали стаей.
Морг их группе достался говённый – на самой окраине города, при
занюханной больничке, хрен доберёшься. Брать у отца машину каждый
раз не получалось, а мамина загремела в ремонт. На второй день
заболел руководитель практики. Замену ему быстро не нашли, а может,
и вовсе не искали. В деканате велели идти под начало штатного
морговского патанатома, он, заверили, имеет и квалификацию
судмедэксперта. А штатный патанатом, шалунишка такой, уехал на
повышение квалификации. Б-р-р-р! При мысли о том, как банда этих
стервятников что-то повышает, у Вани проступал холодный пот. Но
делать-то что-то надо было! Начальство у студентов-медиков суровое,
и ему плевать, кто и как отработает, отговорки не катят.
Неотработанная практика – это автоматическое отчисление. Поэтому, в
силу стечения обстоятельств, студиозусов наставлял санитар Кивалыч
(Кирилл Иванович) – горький пьяница и садист. Больше в том, прости
господи, патологоанатомическом отделении, никого и не было.
Санитарка из больницы, иногда размазывавшая по полу секционного
зала раствор хлорки, не в счёт.