Под ногами плямкала смесь снега, ледышек и грязи.
Линялая табличка «Школьных товаров» не дала им заплутать в
мешанине арок и подворотен, и нужный дом нашёлся быстро. Слава
богу, поскольку вряд ли на Гугл-карту были нанесены здешние
лабиринты. Улица Клязьминская оказалась застроенной частными
домами, где, как водится, дворцы чередовались с халупами.
– Ну и будка, – скривился Ваня. – Фу, как так жить можно?
Седьмой дом и на халупу не тянул, а действительно больше всего
напоминал собачью будку. Хотя нет, нормальный хозяйский барбос,
честно отгавкивающий свою похлёбку и мозговые кости, наверняка бы
данным жильём побрезговал.
Верлена брезгливостью не страдала, но калитку открыла ногой.
– Кирилл Иванович! – позвала она, ничуть не уступая громкостью
будильнику «Витязь». – Вы дома?
Вместо ответа скрипнула входная дверь. Она была не заперта и
ходила под напором сквозняка, то чуть-чуть приоткрываясь, то
захлопываясь с той самой леденящей размеренностью, с которой мыла
полы в морге ответственная бабка.
– Верлена Дмитриевна, может, ну его? – неуверенно сказал Ваня,
вцепляясь Верлене в рукав. – Если настолько набрался, что дверь не
закрыл, то говорить с ним всё равно без толку.
Но Верлена отступать не собиралась. Как это – ну его? Как раз на
больную голову лучше доходит.
– Ваня, ты, главное, под руку не лезь, – приказала она и
решительно шагнула за хлипкий порог, увлекая за собой излишне
робкого студента.
И тут же об этом пожалела.
Будка, как и положено из её, будочных, ТТХ, никакого
коридорчика-прихожей-сеней не предусматривала. Входная дверь вела в
единственную комнату, которая была по сути своей десятым кругом
ада, который при жизни, до Суда и уж точно безо всякого следствия.
Рассматривать там по большому счёту было нечего, но Верлена
машинально отметила:
дряхлую гитару с обожжённой декой и без третьей струны (Ах,
весельчак Кирюша, гроза девчонок! Когда весь студенческий лагерь
собирался у костра, он, сияя глазами и улыбкой, брал первый
залихватский аккорд…);
две безобразно захватанные чашки из одного сервиза – дорогой,
перламутровый фарфор, тонкая роспись (Отец достал через
местком, выдрал из зубов у конкурентов, притащил, как мамонта. Мама
ахала, не знала, куда такую красоту поставить…);
стопку распухших от сырости книг – хороших, настоящих, не
порнуха с кровищей в дешёвых обложках; есть и фолианты по медицине
(