Телевизора и Интернета тут тоже не было. Делать было отчаянно
нечего. Попадья по вечерам вышивала на громадной тряпке цветными
нитками жёлтое солнце, зелёные деревья в красных яблоках и розовых
праведников, заросших белыми бородами и в голубых балахонах. У
праведников были такие улыбки поверх бород, что они никак не
перепутывались с грешниками. Поп монотонно читал вслух, видно,
Библию – и Аллочка, не понимая ни слова, насмерть засыпала уже на
первой странице.
В общем, если бы здесь пришлось прожить хотя бы неделю, Аллочка
прокляла бы всё на свете – но уже на третий день прибыли молодые
люди в холщовых подрясниках, сопровождающие повозку. Повозка
предназначалась для Аллочки – и загрузили её туда со всеми
подобающими почестями.
- Убедилась? – хмыкнул меч, когда повозка тронулась с места. –
Ной больше...
- Ну, ладно, ладно, - примирительно сказала Аллочка. – Просто
терпеть не могу ждать, когда что-то начнётся.
- По крайней мере, ты видишь, что я всё знаю? – надменно спросил
меч.
- Ага, - кивнула Аллочка весело и чуть не прикусила кончик языка
– повозка была без рессор. – Всё хорошо, только трясёт.
- Потерпишь. Мы едем к кардиналу, а потом – во дворец, - сообщил
меч, явно гордясь собой.
Аллочка приободрилась.
Повозка тряслась по грунтовой дороге часа три, а потом прибыла к
монастырю Благорастворения Воздухов, где Аллочку ожидал кардинал
Уорвик.
Сам монастырь показался Аллочке нудным местом, типа памятника
архитектуры, охраняемого государством. Его серая громада мрачно
возвышалась меж весёлых лесов; ворота в крепостной стене были
окованы железом, за ними оказалась решётка – да и вообще, выглядело
это дело, по аллочкиным представлениям, как замок, а не как
монастырь. Вдобавок, на территории пахло казармой, навозом и чем-то
похожим на вяленую рыбу; только очень основательно принюхавшись,
Аллочка унюхала ладан – но уж источали этот аромат вовсе не
собравшиеся вокруг монахи.
Уорвик оказался поджарым, ушлого вида, пожилым дяденькой, очень
весёлым. Он разогнал монахов и пытался, судя по комментариям меча,
расспрашивать, как Аллочка доехала – а ей ничего не оставалось, как
лепетать «слава Богу», вызывая у него приступы бурного веселья. Он
рассматривал и её, и меч с радостным удивлением, будто Избранная
была его потерянной и нашедшейся родственницей.