Охрана так охрана.
Уорвик был очень мил. Глядя на Аллочку, он всё время улыбался.
Ему явно нравилось, что она такая чистоплотная – и его монахи
приносили ведро воды из ближайшего колодца, когда ей приходило в
голову умыться. В дороге питались вкусно: засахаренными орешками,
вяленым мясом, чем-то вроде белой булки и простоквашей со сметаной,
которой доброго пастыря угощали мирные поселяне в редких населённых
пунктах. (Поселян впечатлял штандарт Советника Небесного на дормезе
и монахи-бойцы, не обнажая оружия, одними взглядами прямо-таки
выбивавшие из голов поселян грешные мысли. Никто и не заикнулся об
иной плате за харчи, кроме святого благословения – для поселян
священный чин и важный вельможа безусловно были чем-то, схожим.
Один чёрт).
Край, называемый Анурлендом, показался Аллочке бедным и
малолюдным, но Уорвик с помощью меча кое-как объяснил, что страна
богата, стихийных бедствий давно не случалось, войны неукоснительно
выигрываются, а правление государя Грегора мудро и справедливо.
Аллочка в это время пыталась уместить в сознании придорожную
виселицу с почерневшим разлагающимся трупом.
Она как-то не восхищалась страной, хотя восходы были прекрасны,
а закаты прямо-таки великолепны. Аллочка думала, что по закону
жанра, опять-таки, полагалось бы поболтать с Уорвиком о чём-нибудь
смешном, но после виселицы, встречных нищих и добрых поселян, низко
кланяющихся и провожающих повозку напряжёнными взглядами, ничего
смешного ей просто на язык не шло.
Аллочке было не по себе.
Она как-то многовато думала о маме, которая с момента
аллочкиного исчезновения наверняка все морги оббегала, и о папе,
чьё здоровье и в лучшие времена оставляло желать лучшего. Она
думала и о работе в скучнейшем офисе, занимающемся оптовой
торговлей рекламными изданиями: там было так тепло и спокойно, не
надо было до тошноты трястись в повозке в жару по пыльной дороге,
справлять нужду в кустиках, подтираясь листиками, и нюхать
монахов-бойцов, не говоря уже о том трупе, который успел присниться
Аллочке два раза. В общем, вынужденное безделье в повозке не пошло
ей на пользу.
Но столица поразила аллочкино воображение и порвала все
шаблоны.
Город, который Уорвик охарактеризовал, как громадный, был... ну,
так себе городишко. Окружённый деревеньками, которые лепились к его
крепостным стенам, почти переходя в узенькие кривые улочки в тех
местах, где стен не было. Грязненький. С улицами, кое-где мощёными
булыжником, превращающим передвижение на колёсах в изощрённую
пытку, а кое-где – какими-то дощатыми мостками, вроде тех, какие
перекидывают через лужи во время строительных работ. Каменные дома
– максимум, этажа в три, прочие – жалкие деревянные лачужки. По
улицам бродят горожане, козы, куры и гуси. И никаких кринолинов:
горожанки одеты в платья довольно-таки тёмных цветов, длинные,
стянутые не на талии, а под грудью, и беленькие чепчики, не
украшенные даже кружевами. С горожанами – и того хуже: штаны в
обтяжку, сошнурованные в районе гульфика, и узкие кафтаны с
длинными рукавами, в которых посередине вдруг оказались разрезы для
ладоней, а то, что ниже разрезов, болталось ниже, решительно не
соответствовали аллочкиным представлениям о красоте. Не говоря уже
об лохмотьях нищих и бродяг – эти и вовсе годились только для шоу в
отделении полиции.