– Я понимаю, отец.
– Это хорошо, – как-то устало проговорил он, – хорошо, что
понимаешь. Если ты когда-нибудь встретишься с подобным, твоя рука
не должна дрогнуть, кто бы перед тобой ни оказался: мужчина,
женщина, ребёнок. Конечно, это работа следственного отдела, но
всякое случается в жизни.
Я промолчал. В голове вертелась куча непонятных мыслей и
слов.
– Я знаю, о чём ты думаешь, Даниил, – сказал мужчина после
долгого молчания, – знаю, о чём ты переживаешь. Не терзай себя
почём зря. Всему своё время. Ты – светлейший, и это главное. В тебе
течёт кровь великого клана. Талант не всегда раскрывается в раннем
возрасте, иногда Господь дарует его много позже. Я знавал такие
случаи. У тебя есть ещё год, прежде чем ты отправишься в Сон на
свою первую охоту. Время есть.
– А если нет? – я выпрямился и пристально посмотрел на мужчину,
которого называл отцом. – Что если у меня не откроется талант? Я
знаю, что говорят мои мать и старшие братья. Они считают, что я
незаконнорожденный. Это правда?
– Ложь! – грозно оборвал меня мужчина, и от его взгляда
захотелось провалиться сквозь землю. – Ты – светлейший. Запомни
это, сын. А если кто-то будет распускать во дворце эти гнусные
слухи, велю ему выдрать язык и скормить собакам. Посмотри на этот
фонарь, – приказал он.
Я взглянул на чугунный столб с фонарём – один из нескольких, что
стояли вдоль балюстрады.
– Ну? Зажги его.
Я мысленно связался с кристаллом, что находился в стеклянном
плафоне, и тот засветился.
– Видишь? Ты – светлейший, кристаллы слушаются тебя. А значит, и
талант появится. И чтоб мыслей таких больше не было! Ты – мой сын,
ты потомок славного рода. А я слышу от тебя этот сопливый
вздор?
– Но почему? – как бы ни был грозен тон отца, я всё же осмелился
возразить. – Почему они это говорят? Почему ненавидят меня?
Вопреки ожиданиям, мужчина не разразился очередной гневной
тирадой, в только нахмурился и устремил вдаль своё мрачный
взор.
– Когда-нибудь ты всё поймёшь, сын, – сказал он тихо. – Всему
своё время...
***
Я проснулся. В храме было темно. Я сел и зажёг фонарь. Каменная
статуя с закрытым капюшоном лицом и обвитыми змеями руками, молча
наблюдала за мной из мрака. Я поёжился, но не от холода (его я
по-прежнему не ощущал), а от мёртвой тишины, царящей вокруг, и от
мысли о том, что я всё ещё нахожусь неизвестно где, в самом сердце
огромного города, кишащего монстрами.