На общем фоне выделялись двое. Один – кучерявый молодой парень в
треуголке. Он не носил бороды, в отличие от своих спутников, а над
верхней губой его чернели аккуратно подстриженные усы. Его лицо
можно было даже назвать интеллигентным – с большой натяжкой,
правда, да и то лишь в сравнении с остальными.
Второй же, наоборот, имел вид до ужаса отталкивающий. У него
были непропорционально большой нос и скошенный подбородок, Из
постоянно приоткрытого рта торчали выпирающие вперёд верхние зубы –
жёлтые и гниющие. Ещё больше придурковатости добавлял ему
замызганный смешной треух, водружённый поверх спутанных светлых
волос.
Заметил я и ещё одну особенность: люди были довольно мелкие. Из
всей компании только мужик, которого я идентифицировал, как
«высокий», мог сравниться со мной ростом. Остальные – на полголовы
ниже. А Йозеф так и вообще мне по подбородок. А я ведь тоже не
великан: метр восемьдесят максимум по ощущениям.
– Кто таков и чего надобно? – грозно произнёс Йозеф, сдвинув
брови.
– Шпионил, – отрывисто буркнул белобрысый. Он по-прежнему держал
меня под прицелом.
– Помощь нужна, – ответил я. – Заблудился. Который день людей не
видел. Думал, вы – эти, с чёрными глазами. Хотел убедиться.
– Кто таков? – повторил Йозеф.
– Я... Александр меня звать, – ответил я, назвав привычное имя
из прошлой жизни.
– Ты как здесь оказался, Александр? – спросил старик. Он держал
в руке длинный, около полуметра, пистолета с колесцовым замком.
Я не знал, что сказать. Для меня самого это был большой вопрос:
как я здесь оказался? Пришлось говорить правду.
– Не помню, – ответил я.
– Чо мелишь, малой? – Йозеф ещё сильнее нахмурился. – Как так –
не помнишь? Говори, не юли. А то пристрелим к едрени фени.
– Правда, не помню, – ответил я. – Очнулся на улице. Пытаюсь
найти дорогу обратно, в человеческий мир.
– В какой человеческий мир? В Явь? Ты, парень, то ли дурак
совсем, то ли притворяешься.
Да, я понимал, что слова мои могут показаться странными для
местных жителей, но что поделать, если об этом мире я почти ничего
не знал?
– Я правду говорю, – сказал я. – Нихрена не помню, клянусь
булавой Перкунаса. По тыкве дали и подыхать оставили. А кто – да
без понятия. Узнал бы – бошки проломил бы. Не вру, мужики.
Выбраться хочу. Пёс знает, как я жив до сих пор остался. Я таких
ужасов тут повидал. Да у меня даже еды с собой нет. Об одном прошу:
выведите меня отсюда, а? Могу вон... фузею отдать взамен или
пистолет. Больше нет ничего.