А вот это уже плохие новости. Я же и местную пищу ел, и снег
топил для питья, и пеплом наверняка надышался. И что теперь? Даже
если и выберусь отсюда, то помру через месяц? Невесёлые
перспективы.
– А зачем сюда ходите тогда? – спросил я.
– Так ясное дело, зачем. Ты хоть в курсе, сколько кристаллы
стоят у торговцев? Или пепельная смола? Жить захочешь – пойдёшь.
Конечно, все считают сноходцев потерянными людьми, у которых нет
будущего. Считают, что нас боги прокляли. И отчасти они правы.
Многие из нас сходят с ума, кто-то кончает с собой, кто-то
загибается от чёрной прели. Но а что поделать? На руднике-то или
заводе быстрее загнёшься.
– Но официально заниматься этим запрещено, – сделал я вывод, – и
поэтому вы боитесь, что я вас сдам.
– Да что ты ему объясняешь? – проворчал белобрысый, который шёл
позади. – Дурит он нас. Глупенького строит из себя, чтоб мы
поверили.
– А если нет? – я обернулся. – Вот откуда ты знаешь?
– Да мне плевать, – огрызнулся он. – Только на каторгу я не
собираюсь.
– Всякое может быть, конечно, – рассудительно произнёс Томаш. –
Будем надеяться, правду говоришь.
Вскоре мы покинули город и оказались в уже знакомое мне поле.
Перед нами раскинулся чистый белый простор, ограниченный
лесополосой, тянущейся по линии горизонта. У меня была ещё куча
вопросов, но я видел, что остальным не до разговоров, да и Йозеф в
очередной раз цыкнул на нас, приказав молчать. И мы молчали. Только
большеносый Прошка что-то бормотал всю дорогу.
Выбравшись из города, мы пересекли по мосту реку, отошли
подальше в поле и остановились. Йозеф достал из котомки прибор,
похожий на тот, что лежал у меня в сумке – блин сантиметров
двадцать в диаметре с кристаллом по центру и пятью вращающимися
кольцами с делениями. Он положил прибор на землю, уселся рядом и
принялся вращать кольца. Мы же стояли смотрели.
– Отойдите, не стойте над душой, – буркнул он.
Мы отошли и расположились неподалёку. Кто-то подложил под зад
мешок, кто-то сидел на корточках. Я устроился на земле рядом со
стариком. Воцарилась тишина, даже моры уже не выли в городе, мир
снова уснул, застыв в своём холодном безмолвии.
– За что убили ту девушку? – спросил я, решив не терять времени
даром.
– Она принимала пепельную смолу, – мрачно произнёс старик, –
думали, просто порешить её, да Анисья Пучеглазая настояла, что надо
отвести в святилище в Сон и принести в жертву Фрейе. Якобы, ей боги
сказали, что тогда Фрейя смилостивится, и в следующем году урожай
будет хороший. А то два года уже голодаем. Скоро и лебеды не
станет, чтобы в муку класть. Анисья сказала, мол, нужно принести в
жертву того, в ком течёт кровь Чёрного Бога.