– А может, мы все – жертва? – проговорил носатый Прошка. –
Может, Фрейя всех нас хочет заполучить?
– Не мели ерунды, – пресёк его белобрысый, – задрал уже.
– Мы с богами не разговариваем, – развёл руками Томаш. – И кто
чего хочет, нам неведомо. Всякое, конечно, может быть.
Мне вспомнились слова спасшей меня белокурой девицы. Она что-то
бубнила про кровь Чёрного Бога, а потом вколола мне прямо в сердце
непонятный раствор. Это оно? Это то, что местные называют пепельной
смолой? Тогда плохи дела. Кажется, таких, как я, тут в жертву
приносят и на кострах сжигают.
Кучерявый парень поднялся и отошёл в сторону.
– Это была его жена, – сказал Томаш, – страдает бедняга. Они
свадьбу сыграли этой весной. Мы все там гуляли. А оно вон как
вышло. Девка-то Чёрному Богу отдалась. Кто б знал... Да и семейка
её вся... – старик досадливо махнул рукой. – Да чего
говорить-то...
– У всех такие пятна образуются, кто пьёт эту вашу пепельную
смолу? – спросил я.
– В том-то и дело, что не у всех. Если бы у всех, так мы б их
давно извели. У них, тёмных, это считается особой печатью. Якобы
Чёрный Бог избрал такого. Хрен знает, для чего – я в их белиберду
не вникал никогда.
– А зачем они это делают?
– Ясное дело, зачем: кто-то от болезни пытается излечиться,
кто-то – чарами овладеть. Когда хворь или чума приходят в дом,
некоторым предпочитают обратиться к тьме, особенно если есть деньги
на смоляной эликсир. В общем, все хотят разного, но до добра
пепельная смола никого не доводила. Люди утрачивают человечность и
становятся дикими зверьми.
– Ты как будто первый день живёшь, – с подозрением покосился на
меня белобрысый, что сидел рядом на кортах. – Такие вопросы
спрашиваешь. Даже ребёнок знает.
– А я – нет. Если и знал, то забыл. О чём толкую-то? – ответил
я. – Ничего не помню.
Начали сгущаться сумерки. День был короткий. Пока мы
странствовали, он уже подошёл к концу. А Йозеф всё никак не мог
настроить порт. Он сидел и крутил круги на приборе, посматривая на
пасмурное небо, которое мрачнело с каждой минутой.
– Темнеет, – заметил Савва. – Хорошо бы найти укрытие.
– Сейчас, сейчас... – проворчал Йозеф. – Ещё немного. Сами же
вынудили, умники. Так теперь не бубните.
Но минут через десять он всё-таки запихнул прибор в сумку и
скомандовал выдвигаться к городу.
– Так, малой, – обратился он ко мне, пока мы шли, – вынешь из
курков кристаллы и зажжёшь. Это должно помочь. И ещё, мужики, спать
не дольше двух часов подряд. Вначале спят четверо, другие четверо
караулят. Потом наоборот. И так два раза.