— Ладно, ладно, знаток...
Пока я говорил, Нанд подошёл к тёмному чулану за кухней и
потянул приоткрытую дверь на себя. Дверь противно взвизгнула
гнилыми петлями.
Этот серый оказался очень быстр. Наверняка, он раньше был
спортсменом, каким-нибудь легкоатлетом, пока я в каком-то
оцепенении, по инерции, пытался закончить фразу, перенося тягучие
слова из мозга на язык, одновременно вскидывая опрометчиво
опущенный «палыч» и щёлкая «собачкой» предохранителя, надо же,
откуда я помню это оружейное слово, он дико заревел и прыгнул,
Господи, как он быстр! Нанд, уходи в сторону...
— ...военного де... Нанд! Уходи в сто... — я выстрелил. Нанд
охнул и согнулся пополам — серый ударил его головой в живот,
мгновенно извернулся и диким рёвом, слышимым наверно по всей базе,
своими грязными деревянными пальцами, как когтями, вцепился ему в
шею и начал валить на спину, клацать зубами, вспышка разносит
открывшуюся дверь в щепки, мимо, нет, это не я стрелял, это Надя, я
ещё только жму на спусковой крючок, целясь в проём, потому что там
ещё двое, нет, трое грязных серых, Боже, почему они всегда такие
грязные...
— ...рону!
Нанд падает в обнимку со спринтером. Его дробовик смотрит в
потолок и дёргается вниз, оглушая выстрелом, с потолка что-то
сыплется кусками. Одновременно взрывается башка ближайшего серого в
дверном проёме, чёрт, я забыл передвинуть регулятор на ударный
импульс, отпускаю крючок, рукоятка резко потеплела, кидаюсь к
Нанду, тот борется с «атлетом», кладовка обляпывается несвежими
мозгами, какая вонь! Они что тут, заживо гниют?! Это же люди, что
вы с ними делаете, прозрачные сволочи?!
Я в два прыжка подбегаю и со всей силой пинаю в бок прыгуна,
вцепившегося в молодого. Тот, к моей радости, отпускает Нанда,
слегка подлетев, падает и перегораживает проход из чулана в кухню.
Безголовый, двигающийся по инерции вперёд, спотыкается о него и
заваливается на нас, из дымящейся шеи его толчками хлещет тёмная,
почти чёрная, кровища. Я выхватываю Нанда из-под струи, повисшей в
воздухе, и тащу по полу к выходу. Пока мы так продираемся к свету,
Надя кидается к наружной двери, хочет прикрыть нас от возможного
прорыва снаружи. Ещё она о чём-то быстро, прижав к щеке запястье,
говорит по рации Волку. Я слышу только обрывки фраз со своего
задачника, в столовой плохой сигнал. Сзади раздается странный
всплеск. Не оборачиваясь, догадываюсь — кровища долетает до пола...
Выскочив на улицу и оглядевшись, Надя тихонько охает и машет
мне...