Раздаётся сухой и громкий треск выстрела, потом, почти сразу,
ещё один. Вот и дедов обрез заговорил.
— А-а! Заразы! Сколько же вас! — это снова Волк. Быстрее! Я уже
начинаю задыхаться под двойным весом, взрывается болью коленка,
повреждённая в прошлом году в московском рейде, неудачно спрыгнул с
платформы на рельсу... Позади слышится хор хриплого дыхания и
звуков «ы» и «у». Все, что могут произносить эти бывшие люди... Ещё
полста... Я весь в крови, когда успел пораниться? А, это, должно
быть, Нандова.
— Держись, парень, — пытаюсь прохрипеть я на бегу. — Надо
выжить, а то кто же этих гадов будет спасать... или всю жизнь нам
теперь их убивать? А, Нан? Достаётся тебе... ф-фух... в последнее
время...
Из-за плотных высоких кустов по краям аллеи в конце этого
бесконечного асфальтированного двора показываются «скворечник» и
наша машина перед воротами. Зрелище — не для слабых нервами. В
кузове стоит, облокотившись на кабину, Волк и тихими хлопками палит
почем зря из «палыча» в сторону гаража, двери которого выходят на
площадку перед въездом на базу в двадцати метрах от машины. Из этой
бездонной «кишки», сложив собой уже огромную дымящуюся кучу,
вываливаются серые, словно их выдавливают из огромного тюбика как
странную и страшную полуживую зубную пасту. Волку помогает дед
Егорыч, периодически давая залпы из своего старинного чуда. Но ему
приходится подолгу перезаряжать свой малозарядник. Складка сидит в
кузове и подает Егорычу патроны из ящика.
— Егорыч! — кричу я деду. Он, да и все трое, оборачиваются ко
мне. — Заводи!
Старик спокойно и уверенно разряжает обрез в двух подобравшихся
сбоку серых, затем кидает дымящийся ствол на сиденье и послушно
лезет за руль.
И тут я вижу, что слева, из-за здания КПП бегут (да, именно
бегут! ) ещё восемь серых! И что ребятам не успеть, потому что из
гаража, выскочило сразу штук шесть, да ещё в каких-то странных
толстых жилетах...
— Волчара, сзади! — пронзительно кричит Надя и рвётся вперёд,
обгоняя меня с моей ношей. Я и не знал, что она может так громко
кричать. Жаль, что «палыч» не бьет дальше тридцати метров. А они
теперь ещё и бегать могут...
Я вспоминаю, где видел эти жилеты: на бойцах спецназа. Много их
полегло, а в основном — посерело, согнанных на подавление странного
«бунта» населения, тогда, весной, в Москве. Неужто прямо оттуда
притопали? И мне не успеть до машины раньше их, а особенно тех,
которые заходят с тыла... Надя! Куда же ты... Если брошу Нанда,
обратно уже не смогу вернуться, их тут как кроликов на ферме.
Дыхания катастрофически не хватает, сердце усиленно ищет между
ребер щель пошире, чтобы, наконец, выскочить на свежий октябрьский
воздух...