- Смотрите, - сказал Паук, - рыцарь королевы Маб.
Рыцарь на тонконогом белоснежном коне ехал рядом с командиром
отряда и знаменосцем. Его зеленый плащ тек по ветру струей
дыма.
- Он что, шест проглотил? - хихикнула Шпилька.
- У людей это называется благородной осанкой, - сказал Паук. -
Спесь эльфийская...
- Обалдеть, - пробормотал Молния. - Совсем страх потеряли. Это
им лес, что ли?
Тем временем всадники подъезжали все ближе. Зоркие глаза аршей
уже различали черты обветренных физиономий королевских солдат и
точеного лица эльфийского рыцаря, бледного и неподвижного, как у
статуи. Оружие горело в вечернем свете белым холодным огнем.
- Глупо делать мечи блестящими, да? - начал Пырей, и тут рядом
тренькнула тетива. Надменный рыцарь тяжело рухнул с коня с черной
стрелой, торчащей между бровей. Белый конь шарахнулся и заржал.
- Ястреб, ты - дурак! - прошипел, было, Молния, но накололся на
взгляд Ястреба, как на отравленный шип. - Все равно не стоило, -
снизив тон, закончил он с досадой.
- Теперь поздно препираться, - Паук выдернул стрелу из колчана.
- Вали их, пока не смылись!
Строй людей смешался. Ближайшие к убитому всадники соскочили с
коней, кинулись осмотреть труп, будто могли ему чем-то помочь.
Командир озирался, подбирая поводья - и лошадь под ним танцевала,
нервно перебирая ногами. Ехавшие в арьергарде схватились за мечи,
совершенно бесполезные в данной ситуации.
Арши, вооруженные на сей случай не арбалетами, а большими
луками, весьма наглядно показали королевским солдатам, что в
качестве лучников на белом свете хороши не только эльфы. Паук и
Пырей очень быстро поняли, что эти люди, эти пижоны в блестящей
одежде на холеных лошадях, не столько телохранители рыцаря, сколько
его почетный эскорт. Те, другие, с которыми наемники встречались в
свите Карадраса, не стали бы так глупо суетиться, стоять в полный
рост без малейшего прикрытия, изображая собой дивные мишени,
браниться, стрелять наугад по кустам, размахивать руками и
призывать на помощь валаров. Им не надо было разоряться и ждать
неизвестно чего - им надо было гнать коней прочь, причем во весь
опор, но статус, вероятно, не позволял им позорного бегства. В
результате люди спохватились, когда из двух десятков солдат уцелело
лишь пятеро - и те непростительно медлили.
Паук уже радостно думал, что рассказывать о стычке у моста будет
некому - Шпилька очень изящно выбила из седла одного из беглецов, а
он снял второго стрелой в затылок - но выжившие так отчаянно
пришпорили коней, что стрелы Ястреба и Пырея упали, не долетев до
цели.