Райсул бросил деловито:
– Сейчас поглядим.
Он оторвал скособоченные ставни
крайнего домика и легко пролез в узкое окно.
Юнга вздрогнул. Да, он понимал, что
друг-леташ рядом, за этими бревенчатыми стенами. И все жепоказалось, чтотемнеющий лес придвинулся, обступил со всех
сторон... Олух поспешно припал к подоконнику, глядя внутрь, где в
полутьме возился Райсул.
Да, парнишканаучился кое-как справляться со страхом – но только
на глазах у экипажа. Особенно
важнобыло не опозориться при
капитане, этом удивительном человеке, который дал ему
имя.
Когда-то мальчик рос безымянным. Он
отзывался на хозяйское «эй, ты!» – кидался со всех ног на голос,
надеясь избежать побоев. Имя заменяли бранные слова – первые, что
приходили на ум господину, ДжошуКарвайсу.
Позже, когда невыносимый страх (не
надежда на лучшее, а именно страх) вынудил раба сбежать из
Карвайс-стоуна, мальчик продолжал оставаться безымянным. Он
ичеловеком себя не чувствовал –
так, ускользнувший из клетки мелкий зверек!Где бегом, где ползком, где пережидая
опасность,пробирался он
неизвестно куда, надеясьлишьнауслышанные краем уха слова про какие-то
города, откуда не выдают беглых.
Беглецу повезло: он сумел пробраться
в трюм морского корабля. Его
нашли, когда корабль уже вышелв
море. Капитан сгоряча едва не приказал вышвырнуть приблудного щенка
за борт. Но сменил гнев на милость, велел оставитьэту
трясущуюся тварь до порта, а до тех пор загрузить паршивца работой
по самые уши.
Так беглый раб попал в
Порт-о-Ранго. А там его ждало первое в жизни доброе чудо
– встреча с МаркусомТамишем,который
пожалел мальчишку и упросил
Джанстена,капитана «Облачного
коня», взять бедолагу на борт юнгой.
На борту его прозвали Олухом, но
клички были у всех, а кличка – это почти имя...
– Отойди от окна, – донесся из дома
недовольный голос Райсула. – Света и так мало!.. Тут только лавка,
стол да открытый сундук. Не померли хозяева, уехали. Со всеми
вещами и...
Фраза осталась неоконченной.
Послышался треск, грохот...
– Райсул!..
– Не ори, – послышался в ответ
голос, полный боли. – Лезь в окно. Тут какой-то сын греха оставил
открытым подпол. Я сломал ногу... – И Райсул добавил несколько слов
по-халфатийски. Выругался, без перевода ясно.
Мальчишка был уже в комнате,
склонился над черным провалом:
– Райсул, я не вижу
лестницы!