- Тарщ старший лейтенант, что тут у
вас?
- Летим, как видишь, - не
оборачиваясь, ответил Степан. – Как в той песне поется, на честном
слове и одном крыле, блин. Товарищ капитан как, пришел в себя?
- Нормально с ним все, просто головой
об борт приложился. Послал, вот, разузнать, куда это вы
запропастились.
- Выяснил? Тогда слушай сюда, Леша –
живо топай обратно, да держитесь покрепче, посадка будет жесткой.
Только автоматы при себе не держите - я в хвосте чехлы от моторов
видел, в них оружие замотайте, и мое тоже. Перед тем, как земли
коснемся, сгруппируйтесь и в сиденья изо всех сил вцепитесь. Если
не удержитесь и начнет по салону мотать, точно костей не соберете.
И за товарищем капитаном присмотри. Понял? Все, выполняй.
- А вы?
- А я товарищу пилоту помогу, ранен
он.
Обежав кабину быстрым взглядом,
осназовец молча кивнул, решив больше никаких вопросов не задавать –
все было понятно и так. Снова лязгнула, закрываясь, дверь.
- Тебя как звать-то, старлей? –
неожиданно подал голос летчик.
- Степаном, а тебя?
- А меня Анатолием. Вот что, Степа,
как приземлимся, ты документы мои забери, они в нагрудном кармане.
И планшет с картой тоже, пригодится. Там еще письма, на них
обратный адрес есть. Как будет возможность, отпишешь моим, где и
как погиб. Из машины меня не тащите, внутри оставьте, с ребятами.
Кстати, их документы тоже возьми, не забудь.
- Толик, ты чего это? Нормально же
все будет… - осознав, насколько неискренне прозвучала фраза,
Алексеев смутился, замолчав.
- Вот и правильно делаешь, что
молчишь. После посадки сразу уходите. Только гранату мне, если к
тому времени еще не помру, оставь, - пилот замолчал, тяжело дыша –
несколько длинных фраз дались ему нелегко. Покрытое бисеринками
пота лицо еще больше побледнело, осунулось.
- А гранату-то зачем? – искренне не
понял старший лейтенант.
- Да потому, Степа, что мы уже в
немецком тылу, разглядел я тут один ориентирчик. Где-то
северо-восточнее Новороссийска, приблизительно километров в
десяти-пятнадцати от линии фронта, точнее не скажу. Карта в
планшетке, полетный маршрут на ней отмечен, как к местности
привяжешься, так и сориентируешься.
Помолчав, собираясь с силами, еще
пару минут, Анатолий снова заговорил – медленно, словно бы
обдумывая каждое следующее слово – на самом деле морпех понимал,
что ему просто все труднее и труднее разговаривать: