Глаз лопнул и стал вытекать как белок из разбитого яйца.
Ему этого показалось мало, и он принялся давить на вилку, продвигая
ее все глубже. Девушка кричала и била его руками, но парень
этого не замечал. Вилка застряла, и ему пришлось кулаком
колотить по ней, словно молотком забивая гвоздь. Он бил до тех пор,
пока не разбил ей все лицо и не сломал себе несколько пальцев. Из
глаза девушки торчал лишь овальный кончик рукоятки.
Его оттащили, когда прошел первый шок. В кафе визжали
девушки, кто-то блевал за стойкой, громко рыдая. Многие выбегали
через дверь, пройдя прямо сквозь нее и разбив стекло. Парень долго
не понимал, почему его скрутили и от чего так болит рука. Когда он
увидел расквашенное лицо рыжеволосой красавицы, его
вывернуло.
Владимира признали виновным в предумышленном убийстве и осудили
лишением свободы пожизненно. Через полгода после суда его нашли
мертвым в камере, где он отбывал наказание. На его теле обнаружили
множественные ножевые ранения. До самой смерти Владимир отрицал
свою вину.
Июль 1985.
Петя оглянулся. Дверь именно закрылась. Не захлопнулась,
не защелкнулась на замок, не ударилась с силой о косяк, подняв
облако вековой пыли. Нет. Ничего такого. Просто мальчик Петя
передал ей кинетическую энергию и, подчиняясь законам физики, дверь
тихо прикрылась. Дом не затрясся, стекла не вылетели, к мальчику не
бросились призраки давно мертвых людей, которых полно в таких
домах, если верить рассказам соседских мальчишек.
Петя стукнул мячиком об пол. Что-то под досками быстро
кинулось в сторону.
- Мыши, – закатил глаза мальчик. – Ненавижу мышей.
Он пошел вглубь дома, отбивая мячик от пола. Этот звук
казался родным. Чем-то из мира живых, из реального мира. Ему нужна
была какая-то связь с реальностью, потому что видит бог, все
происходящее казалось ему нереальным.
Дом был наполнен легкой туманной дымкой. Такой, что бывает
по утрам: стоит легкий прозрачный туман, от которого яркие здания
кажутся блеклыми призраками, а цвета становятся грязными, тусклыми.
Что-то подобное происходило и в доме. Сквозь окна проникали прямые
солнечные лучи, в свете которых Петя видел бешеный танец пылинок.
Было странно, что лучи эти проникали лишь через одно окно, которое
было ближе к Пете. Остальные окна оставались подернутые мраком.