Добрались мы до двери, уже падая с ног от усталости. Мишка
привалился к дверному проему и повернул кругляшек позолоченной
ручки. Точнее он попытался ее повернуть, но замок не
поддался.
- Бляха... - выдохнул он, скатываясь по стене. – Столько всего
пережить, чтобы наткнуться на это.
- Ну-ка, дай-ка я, – подвинул его Денис и, закатав рукава,
схватился за ручку. Его руки напряглись, жилы вздулись, на лбу и
шее проступили толстые змеистые вены, но, сколько бы он не пытался,
дверь не открывалась.
Шаги раздались прямо за нами. Оглянувшись, мы увидели, как
гаснет пламя свечей, трепыхаясь словно на ветру, и тьма, живая,
осязаемая надвигается на нас, пожирая стены, пол, потолок и весь
воздух вокруг.
- Теперь нам точно конец, – всхлипнул Вася, прижимаясь к нам.
- Погодите, дайте мне попробовать, – на ходу бросил я, хватаясь
за ручку.
Когда я это сделал, произошло сразу две вещи: 1) Голова
моя словно взорвалась изнутри, и меня заполнило видение черной
бесконечной пустоты, объемной, непостижимой человеческому разуму.
Она простиралась повсюду и нигде, словно существовала вне времени и
пространства. Внутри этой всеобъемлющей пустоты медленно лениво
вращались два огромных шара чистой энергии, вызывая энергетические
завихрения и временами соединяясь тонкими язычками молний. Они
выплевывали длинные протуберанцы как те, что выбрасывает солнце в
виде искривленных струй; 2) Ручка легко повернулась в моей руке и
дверь со скрипом открылась.
Видение померкло. Все с ужасом смотрели на мое бледное
покрытое потом лицо. Я чувствовал тошноту и усиливающуюся головную
боль. Пульсация в висках била тяжелыми молотами, заставляя
корчиться при каждом ударе. Остатки утреннего завтрака подкатывали
к горлу, вызывая рвотные позывы.
- Ну чего... встали... идем, – выдохнул я с трудом перебарывая
тошноту.
Мы уже хотели выйти, хотели спастись; шаги за спиной
приближались, мы слышали хрипловатое дыхание и приглушенный цокот.
Я видел мир за дверью, серый и мрачный с потрескавшейся землей
испещренной глубокими морщинами и сухие безжизненные деревья. Видел
серое небо свободное от туч и туман, грязный, напоминающий пылевую
бурю. В этом мире не было жизни, там не было света и не было
надежды, но он мог стать нашим единственным шансом спастись. Но
что-то пошло не так. По ту сторону двери, безжизненный мир стала
охватывать тьма. Это была не такая тьма, что приходит после того,
как солнце скрывается за горизонтом, подступая лишь с одной
стороны. Эта тьма рождалась грязными точками во множестве мест и
росла как раковая опухоль. Она разрасталась из щелей в земле,
выбирались из-под корней торчащих наружу, тяжелыми липкими каплями
падала с небес. Через секунду мир за дверью перестал существовать,
а с ним исчезла и дверь. Мы смотрели в черную бездну, и это не было
похоже на то, как отключают свет, и ты стоишь оглушенный в
ожидании, когда глаза адаптируются к освещению, совсем нет. Мы не
ослепли, мы видели все. Видели километры и километры, тысячи и
миллионы световых лет первозданной тьмы. И размером ей была
бесконечность.