– Полностью, – ответил Наместник.
Он сумел это сказать без тени раздражения или враждебности.
Занятно. Что ж – вот и еще одна монетка в копилку с надписью
«характер Наместника Тайэ».
– Тогда как, по вашему мнению, оно могло произойти? –
поинтересовался Най.
– Да как угодно! – с горечью воскликнул Первый Взлет. – Отец
терпеть не может паланкины, эскорты и телохранителей. Еще в столице
хоть как-то приходилось соблюдать этикет, но он и там старался
отвертеться. А здесь, в Далэ, его и вовсе не уговорить. «Я у себя
дома, должность меня больше не обязывает», – вот и весь сказ. Я с
ним спорил, конечно, да с ним разве сладишь! А тут еще и гадание
это...
– Какое гадание? – удивился Вьюн, не очень понимая, какое оно
имеет отношение к попытке убийства.
– Ко дню рождения, – вздохнул Наместник. – И надо же было этому
прохвосту нагадать отцу долгую жизнь и нерушимое здоровье! А раз
жизнь будет долгой, к чему над своей безопасностью трястись? Не в
мой колчан стрела – в отцовский! А вышло в итоге... да вот оно и
вышло...
Он полуотвернулся на миг и махнул рукой, не в силах ни принять
случившееся, ни изменить, ни даже смириться.
И тут, к изумлению Ная, подал голос полузабытый Тье, которому
вообще-то полагалось сидеть и помалкивать.
– Ничего ж себе! – выпалил он. – Прямо как нарочно... а может, и
правда нарочно? Может, убийца заплатил ему, чтобы Наставник совсем
уж о своей безопасности не думал? А если даже и ошибся... хотел бы
я посмотреть на такого гадальщика!
– Хотел бы – так посмотри, – сухо одернул его Шан.
Воробей опомнился, залился краской, пробормотал не слишком
разборчивые извинения и снова смолк.
Най только улыбнулся краешком губ. Он разбирался в гадании
поболее прочих, хоть и таланта к этому занятию не имел ни на
ломаный грош. Оно и хорошо: интуиция интуицией, но настоящий талант
гадателя для сыщика попросту опасен. Однако он отлично знал, почему
версия о подкупленном убийцей гадальщике несостоятельна. Потом он
объяснит лончаку, в чем тут дело – ну, а сейчас не ко времени
разговор.
Однако в одном Воробей прав: полностью упускать гадание из виду,
посчитав его чем-то незначительным, неразумно.
– А кто мог знать о гадании? – спросил Най.
– Многие, – пожал плечами Первый Взлет. – Это ведь обычай, так
часто делают. Особенно после возвращения в родные края, отставки,
вообще любых перемен в жизни – подарить человеку гадание ко дню
рождения. Многие могли знать, а еще больше народу – предполагать,
что так и будет сделано. Знать бы мне тогда, что так
обернется...