Шана при виде этого зрелища взяла оторопь.
Не сказать, чтобы столики были какими-то невиданно дорогими,
изукрашенными перламутром или позолотой. Обычное талисманное дерево
гладкой полировки, пусть и редкостно красивое. И магическая черта
по краю столика была ему не в новинку – чары, сохраняющие горячие
блюда горячими, а холодные – холодными, не так уж и редки. Их можно
встретить в любом мало-мальски приличном трактире. Но вот сами
блюда – а точнее, их изобилие...
Два разных горячих супа, по чашке каждого. Исходящий паром
свежесваренный рис. Узкие полоски мяса, от одного запаха которых
рот наполнялся слюной. Соленые овощи. Умопомрачительно ароматные
мясные ушки-пельмени и соус к ним. И целое блюдо чудесных крохотных
пирожков. Не упоминая, разумеется, чай – как же без него?
Шан был ошеломлен. Он привык ограничивать себя в еде. Не из
скупости – а потому что вырвался из нищеты, и отлично знал, что
делается с теми, кто не только вырвался, но и дорвался. И не желал,
чтобы это случилось с ним. Даже в ту пору, когда он только-только
начал нормально зарабатывать, когда его состояние однозначно
определялось словами «глаза больше желудка», он обуздывал себя. А
сейчас, когда он это состояние избыл, перед ним оказалась такая
прорва еды, что он растерялся.
– Да я ж все это не съем! – взмолился он. – Лопну!
– Зачем же лопаться, господин сыщик? – солидно возразил слуга. –
После целого-то дня работы...
Шан было подивился, откуда у него такие сведения, потом
вспомнил, кого именно Най отослал опрашивать слуг, и сделал, как и
подобает одному из лучших сыщиков управы, совершенно верный
вывод.
– Ну, Тье! – с восхищенным возмущением произнес он. – Ну,
проглот! Чтобы лончак – и такой ушлый! Погоди, Воробей – ты у меня
еще поклюешь по зернышку!
– А разве он неправ? – рассмеялась Дама Тайэ. – Это ведь не в
один присест съесть. Вам еще работать и работать.
– Ну, если так посмотреть, – подумав, признал Шан, – наверное,
он в чем-то прав. Но все равно я этого так не оставлю.
И потянулся за пирожком.
Ушлый там или не ушлый, проглот или не проглот, а занят Тье был
тем же самым, что и Шан – ел пирожок. Четвертый по счету.
Напротив него за столом сидела, облокотясь, стряпуха и взирала с
почти материнской жалостью: встрепанный, тощий – ну как есть
Воробей. Совсем в этой сыскной управе порядка не знают – ну разве
можно этакого недокормыша работой морить! То ли дело, к примеру,
сыновья ее племянницы – молодец к молодцу, статные, крепкие.