– Дани Ночной Ветер, – произнес Наместник. – Старший помощник
начальника Фарфоровой управы.
Най знал, что это имя непременно прозвучит, и ждал его.
Того, что это будет больно, он тоже ждал.
Ночной Ветер, лучший друг – с детских еще лет... и Вьюн ничем,
ничем не мог ему помочь! Один из лучших сыщиков управы... но нельзя
вести следствие по делу, если кто-то из подозреваемых или
свидетелей тебе знаком. А уж тем более если это родня или друг!
Дело досталось в производство начальнику сыскной управы. Наю нельзя
было не только в нем участвовать – повидаться с подследственным, и
того нельзя! Только одно Най и смог – дать показания под протокол,
что знаком с Дани Ночным Ветром со школьных еще лет, и человека
честнее во всю свою жизнь не видел. Слова весят не больше песчинки.
Много ли Дани от них пользы? Но, может быть, именно эта песчинка
перевесила, в конце концов, чашу предварительного постановления и
позволила Дани угодить под домашний арест, а не тюремный?
Может быть.
По крайней мере, Най на это надеялся.
– И Сано Нефритовый Лист. Старший помощник Наместника, то есть
мой. Оба под домашним арестом по делу о королевском фарфоре. И
мастер Фай Хромой. Под частичным домашним арестом с правом
работать. Тоже по делу о королевском фарфоре.
Най кивнул опять.
– Не вижу, как, не вижу, зачем, – хмыкнул Наместник. – Из-под
домашнего ареста убивать или исполнителя нанимать не улизнешь.
– Кто-то из близких? – предположил Най.
Должен был предположить.
– Да нет, ерунда выходит. Сами посудите. Дани в наших местах
человек новый, чиновник без году неделя. Ни преданных роду слуг, ни
подчиненных, готовых ради него в огонь и в воду у него здесь
нет.
Най приопустил ресницы. Слуги... в доме Дани и вообще лишних
слуг не водилось. Конечно же, уезжая к месту службы, Ночной Ветер
оставил всех с отцом: сам он парень еще молодой, неприхотливый –
как уж нибудь да обойдется...
– Так что по своему почину убивать ради него никто не побежит.
Сано... ну, своего Старшего Помощника я не первый день знаю...
Как и Най знает Дани.
– В высшей степени маловероятно. Кто-нибудь из домочадцев ради
него мог бы – но зачем? Им не убивать, им прошения писать... да они
и пишут. Всю управу уже завалили. Вешать на и без того
подозреваемого в крупном деле еще и труп – да чего ради? Два
следствия опаснее одного – больше шансов докопаться до истины хоть
по которому-нибудь. Нет, им сейчас на убийство покушаться никак не
с руки.