— Почему?
—
Во-первых, зачем ему, властителю Южных Земель, прислуга с озабоченным блеском в
глазах? Она будет ему интересна на ночь. Максимум на две. А потом он
её или выдаст замуж за какого-нибудь мельника, или придумает другой способ
от неё избавиться и забудет.
— А
любовь вы, значит, отметаете? — негромко отозвалась я и поплотнее
укуталась в одеяло, почувствовав укол обиды.
— История
знает женщин, которые из прислуг становились жёнами королей. Например, Роксолана,
жена султана Сулеймана Великолепного. Она изучала язык, историю и законы.
Роксолана обладала умом и здравым рассудком, которые помогли ей стать одной из
влиятельных женщин Османской империи. Но смогла бы она стать таковой, если бы
ею двигали только влажные фантазии? Сомневаюсь. Я не отметаю любовь. Просто
невозможно любить человека, настолько пустого, что он пытается свою пустоту
заполнить кем-то другим. Ваша героиня только и делает, что старается привлечь
внимание дракона. Словно у неё своей жизни нет. Он её отымел, и она от восторга
потеряла последние остатки разума. Во-вторых, вы себе представляете, какой у
дракона должен быть член? Девушка бы не пережила первую брачную ночь.
— Это
называется романтическое фэнтези. Сказки для взрослых девочек. Вам не понять.
Художник
саркастично усмехнулся.
—
Действительно. Мне не понять. Вообще, я крайне негативно отношусь к зоофилии.
С
одной стороны, я понимала, что Ларанский прав. Но, с другой стороны, стало
неприятно, что он вламывается без разрешения в мой мир и пытается установить
там свои порядки. Однако устраивать словесные пикировки сил не было.
— Дверь
на выход закрывается с обратной стороны, — раздражённо сказала я.
На
мгновение показалось, что Дан не услышал меня или, что ещё хуже,
проигнорировал. Потом донёсся глухой хлопо́к закрывающегося ноутбука
и шорох стула. Ковёр приглушил шаги.
— Вы
два дня не отвечали ни на звонки, ни на сообщения. Рика, что происходит? Вас
бросил любовник? — в мягком голосе не было и намёка на жёлчность.
Дан
явно не собирался уходить.
Я
тяжело вздохнула и вылезла из-под одеяла. В сумраке черты Ларанского
заострились, приобрели почти демоническую резкость.
— У
женщин не бывает других причин для печали, кроме несчастной любви?
— холодно спросила я.
Он
пожал плечами и промолчал. Ждал, пока я отвечу на свой вопрос.