Вновь белая фотовспышка, на выступе
противоположной стены. Там из ниоткуда возникла мышь. Почему-то не
сомневаюсь: та самая. Мышь ловко запрыгала с выступа на выступ,
волнообразная траектория уперлась в поперечную стену, еще вспышка –
и грызуна нет.
– Потому что смываются, – ответил
Борис.
– Телепортация! – изумился я.
– Вот бы нам так, да? Попал корижору
в брюхо, хлоп! – и исчез. Появился в соседнем туннеле. Но
приходится юзать телепорт устаревшей модели.
Борис похлопал себя по бедру.
– Айда. Телепортируемся в место
посуше.
Пока идем, мысленно прошу у смыши
прощения, желаю ей найти поскорее еще какую-нибудь муху.
Гад!
Я же сам только что рвал когти, лишь
бы выжить, а стало более-менее сносно, повел себя с безобидной
смышью, как монстры ведут себя с нами...
Глава 3
– А что из себя... представляют...
Руины? – пыхчу на ходу.
– Бесконечный лабиринт.
Борис шагает широко, едва поспеваю,
а он ухитряется дыхание не сбивать, голос ровный.
– Бесконечный во все стороны света,
– уточняет Борис. – Вернее, стороны тьмы. Над нами и под –
бесконечное число этажей.
– Да ну. Если так, нас бы
расплющило. Стены хрупкие как кости старика, не выдержали бы такой
массы.
– Скажи Арху. Срал он на физику.
– Божество суровое.
– Наверное, терпеть не мог физику в
школе.
Я усмехнулся.
– Богохульство, однако! Не боишься
прогневать?
– Считай, что атеист.
– Серьезно?
– Ну, агностик. Но если этот Арх все
же есть, с удовольствием нагажу на его алтарь за то, что кинул
сюда.
Наткнулись на человека. Сидит спиной
к нам у костра. Вокруг него мрачные круглые стены, на них висят
ржавые держатели для факелов, пустые. Неизвестный в потрепанном
плаще цвета руин, на голове капюшон. Человек качается вперед-назад,
плечи трясутся, ладони перед огнем. В костре вместо дров пылают
углечерви. Пышущие пламенем панцири сияют сочными оранжевыми
бликами, как сталь в кузнечном горне.
Мы замерли, рука Бориса преграждает
мне путь. Мгновения ползут в напряге... Стараюсь дышать тихо, виски
щекочет пот, гляжу из-за плеча Бориса то на него, то на типа у
костра.
Борис заводит руку за спину, под
плащ. А кулак, что преграждает мне дорогу, костяшками бьет по
каменному косяку прохода.
Человек вскочил в развороте на сто
восемьдесят, плащ очертил широкую дугу, языки костра пригнулись,
незнакомец вскинул в нашу сторону небольшой арбалет.