За его спиной один из охранников многозначительно опускает ладонь на кобуру. Прикидываю возможные варианты: я могу успеть и положить, если не всех, то многих. Возможно, меня ранят. Скорее всего, потом начнётся война и прокатится волна стычек. Одна за другой, в которых могут пострадать и дети Карима, и его жена, и даже Дианка.
Эхо моих проблем может затронуть и эту девочку. А я меньше всего на свете хочу ей навредить.
— Мы договоримся. Как мужчины, которые держат своё слово. Я не Карим. Я сдержу обещание. Надеюсь, и вы тоже.
Ермолаев кивает с серьёзным видом.
— С тобой приятно иметь дело. К тому же хороший командир всегда знает, когда нужно заключить перемирие и разойтись.
Рука Ермолаева так и остаётся висеть в воздухе. Он вопросительно смотрит на меня.
— Руку пожимать не буду. Мой брат накуролесил, соврал мне и втянул в эти разборки обманом. Но он всё-таки был моим младшим братом. Думаю, вы понимаете.
Ермолаев кивает на полном серьёзе.
— Выпьешь?
Жажда прокатывается по горлу обжигающим комком. В моей ситуации нужно не просто выпить, но нажраться до полусмерти, проснуться утром с гудящей головой и снова начать заливать себя спиртным, пока вместо крови по венам не потечёт алкоголь. Но я дал себе клятву — ради дочки Клима больше не пью. Не могу подвести ещё и её.
— Всего хорошего.
Выхожу из паба без проблем. Но на душе хреново. Даже ноги переставлять трудно, но я заставляю себя шагать.
Нужно заняться похоронами Карима и как-то объяснить его жене, что я не буду отрывать головы за его смерть. Карим был подлецом. Но жена любила его и горюет искренне.
Надеюсь, она меня не возненавидит.
Диана
Я предоставлена самой себе. Какая прелесть! Темирхан несколько суток подряд пропадает где-то. Мужчина передо мной не отчитывается. Позвонив по телефону, он сказал, что возникли семейные проблемы. Посоветовал мне вести себя, как ветошь в углу — не отсвечивать и не раздражать мужчину.
Да пожалуйста! У меня своих дел полно. Сначала я звоню Машке. Она говорит со мной минут пять, потом пищит в трубку, что появился её брат и сразу же сбрасывает звонок. Раньше мне было просто жаль Ромашкину. Потому что её родной брат — настоящий кретин и иногда даже распускает руки, наказывая Машку за провинность. Но теперь мне не только жаль подругу. Но я прекрасно понимаю Машу. Жить с деспотом — это настоящий ад!