Ворота с калиткой. По обе стороны – бревенчатый частокол.
Лера вытащила ноги-протезы из лыж и навалилась на дверь. Стучать
не могла — руки не поднимались. Петли заскрипели, и калитка
медленно открылась. Лера так и вошла, опираясь на нее, чтобы не
упасть.
Несколько одинаковых бородатых лиц обернулись к ней. Опять все
вокруг заволокло туманом, а в уши кто-то затолкал вату. Сквозь
туман бесшумно подплыл один из людей, что-то сказал и накинул на
плечи тяжесть. От тяжести по телу начало расползаться тепло. Это
тепло и осознание того, что она дошла, что здесь люди, что скоро
она обязательно увидит родителей и Димку с Санькой – все это
навалилось облегчением. Таким сильным и неподъемным, что исчез
внутри упрямый стержень, и Лера медленно сползла по калитке.
Упасть ей не дали. Чьи-то сильные руки подхватили ее, лицо
защекотала жесткая борода... Успокаивающее бормотание, запах
чеснока и хлеба... А потом она поплыла, качаясь на теплых, уютных
волнах, и ей было очень хорошо.
Все-таки не ад...
***
Долину, скрытую среди холмов, заполняли беззаботный смех и крики
студентов столичной академии магии. В этот свободный от учебы день
здесь, вдали от зорких глаз преподавателей и стражей, вдали от
аудиторий и полигонов, жизнь бурлила горной рекой, а морозный
воздух звенел солнцем и радостью.
Маркус ван Сатор, наследник одного из Великих родов, мчался на
аэре по снежной целине.
Ветер бил в лицо обжигающим потоком, белые искрящиеся вихри
взметались позади гигантскими лепестками, а парус выпирал круглым
боком, и казалось, ткни в него — лопнет. Позади с шелестом стаи
саранчи неслись соперники. Маркус не оглядывался. И без того знал —
в спину дышит тонкий, гибкий Хэдес.
Этот подъем последний. За ним финиш, однокурсники, которых
стихия «воздуха» не одарила своей благодатью, и горячее мясо с
запретной кружкой согревающего вина.
Маркус усилил поток. Мачта протестующе скрипнула, но выдержала,
и сверкающий ледяной кромкой гребень словно подкинул аэру вверх.
Взмыв над землей, она вспыхнула ярким алым росчерком под десятками
восхищенных взглядов.
Сердце ухнуло вниз, а потом восторженно ударило в горле.
Волшебный миг полета! Свободы!
— Йо-ху-у-у! — ликующий крик сорвался с губ и умчался в бледное
зимнее небо.
Жаль, что этот чудесный миг так короток.
Ноги спружинили, гася толчок, и аэра хищно скользнула к шатрам.
Пора было уменьшить поток магии и дать доске остановиться, но
Маркус чувствовал, что Хэдес еще не сдался. Как всегда, надеется
обойти на последних локтях.