Сон никак не приходил, и я включил ночник. На столике лежало
пять книг, доставленных мне из библиотеки. Немного почитав «Вазу с
пряностями» Гюисманса[1] и «Кривую
любовь» Корбьера[2], я взял книгу
незнакомого мне автора – Гюстава Моро. Называлась книга «Сад
Смерти». В предисловии было сказано, что родился он в 1887 году, а
в 1905 году, в возрасте 18 лет, покончил с собой. Тоненькая
книжечка, отпечатанная неизвестным мне издательством тиражом в
двести пятьдесят экземпляров, содержала не больше полусотни
стихотворений. Вполне возможно, что это было полное творческое
наследие автора. Прочитав несколько виршей, я понял, почему месье
Моро столь рано покинул этот мир. Его стихи явно свидетельствовали
о той болезни, что в декадентских салонах Лондона называют
«очарованием смертью». Каждая строфа поэта буквально дышала
кладбищенским холодом. Используя доступные ему творческие
механизмы, метафоры и символы, юный поэт демонстрировал тщетность
бытия, кратковременность молодости и подлинную красоту страдания и
смерти.
Эту книгу вполне мог написать Садовник, вот только Гюстав Моро
наложил на себя руки два года тому назад, а смерть, как известно,
не дает отпуска тем, кого она забрала в свои чертоги.
Я вынул библиотечный формуляр и оторопел. Последним книжку брал
мистер Уэйн Холидей, навестить которого мне еще предстояло, а до
него «Сад Смерти» читала моя дочь, Аделаида Ватсон!
В пылу погони за Садовником я совсем позабыл о собственной
дочери, а ведь я знал, что Аделаида и мисс Джоан регулярно посещают
Лондонскую библиотеку, в том числе, и отделение французской поэзии.
Там они познакомились с Барбарой Лестрейд, там Аделаиду нагло
рассматривал извращенный бонвиан Доминик Леруа.
«Не знала, что ты тоже любишь французских символистов»,
– вспомнил я слова Аделаиды, зловещий смысл которых только сейчас
дошел до меня. Моя несчастная дочь любит стихи декадентов! Таких,
как этот самоубийца-Моро! Любит стихи, воспевающие смерть, тогда
как ее собственный отец и его лучший друг все свои силы отдавали
служению жизни.
Это был сильный удар для меня. Я смотрел на ночник, вокруг
которого летала ночная бабочка, и думал о том, где я недоработал,
как я упустил тот момент, когда дочь начала отдаляться от меня. Эти
современные литературные течения, новые моды, как разрушительно они
воздействуют на неокрепшие умы молодежи!