Многие женщины, из тех, у кого нет денег на нормальное пальто,
промокли до нитки, но все равно упрямо шли по грязным лондонским
улицам.
У поворота на Брук-стрит колонну ждал сюрприз. Несколько молодых
мужчин вполне приличного вида выскочили из переулка и, с криками
«Убирайтесь на кухню!» - принялись швырять в женщин помидоры.
- Что вы делаете, господа?! – возмущенно закричал я, опасаясь,
что помидор угодит в Джоан или Аделаиду.
- Заткни рот, подкаблучник! – был мне ответ. Помидор пронесся у
моего виска.
Хулиганы с хохотом убежали.
Колонна завернула на площадь Гросвенор, где состоялся митинг.
Помимо избирательных прав, ораторы в юбках требовали допустить
женщин в парламент и органы власти, облегчить условия труда на
фабриках.
- Женщины, проснитесь! – вопрошала одна из выступающих. –
Мужчины насилуют нас в браке! Многие ли из вас хотят плотских утех
со своими мужьями каждый божий день?
- Нет! – раздалось из толпы.
- Так называемый супружеский долг, - продолжила суфражистка. –
это элемент порабощения женщины! Дикость, что на заре двадцатого
столетия женщина должна исполнять в постели обязанность, которую
она не желает исполнять, ублажая мужа своею плотью! «Закрой глаза,
раздвинь ноги и думай об Англии»[1], -
говорят нам! Но настала пора покончить с этим раз и навсегда!
Женщина должна заключать с мужчиной брачный контракт, в котором
будет прописан четкий порядок исполнения супружеского долга, а
также будут даны финансовые гарантии!
- Правильно! – поддержали ораторшу.
На этом митинг закончился, женщины начали расходиться.
- Ну, вот и все, папочка, можно идти домой, - подскочила ко мне
Аделаида.
Она широко улыбалась, на розовых девичьих щеках играл румянец.
Мисс Джоан тоже выглядела счастливой.
Мы неторопливо пошли в сторону Парк-лейн.
- Какие безумные вещи говорила эта женщина, - сказал я, все еще
находясь под впечатлением от услышанного. – И едва ли юной леди
следует слушать такое.
- Ты имеешь в виду «Закрой глаза, раздвинь ноги и думай об
Англии»?
- Аделаида! – возмутился я. – Но, ты права, меня поразила прежде
всего эта речь.
- Да что же там такого поразительного, папа? – моя дочь
возмущенно встряхнула головой. – Жена имеет право сама решать,
когда ей в постели нужен муж.
Я не мог поверить, что говорю о таких вещах со своей
семнадцатилетней дочерью. В поисках поддержки я посмотрел на мисс
Остин, но ее лицо было безучастно.