— Остин!
Я не обернулся, осматривая оружие, прикидывая, оставить его себе
или продать, чтобы купить новые сапоги. Подмастерью плотника палаш
не нужен.
— Ты же мой матлот! – раздалось у меня за спиной.
— Будь на то моя воля, я бы лучше взял в матлоты шелудивого
портового кота, – не оборачиваясь, сообщил я.
Несколько мгновений тишины – и:
— Почему вы решили, что я начертил на карте все, что помню?
Резко остановившись, я повернулся к Кильке.
Гаденыш кривил губы в злоехидной ухмылке.
– Может, кое-что из отцовских рассказов всплывет у меня вот тут,
– он постучал себя пальцем по лбу, – только когда я увижу берег
Габона…
— Ах ты, мразь!
Я шагнул по тропинке обратно. Килька попятился от направленного
на него палаша, но удержал на лице злорадную ухмылочку.
[1] Уильям Шекспир, «Макбет». Перевод
М.Лозинского.
— Дерись по-настоящему, Акула!
Сабля в моей левой руке отбила палаш Кильки, мой правый кулак с
зажатым в нем ножом ударил парня в лицо. Килька отлетел к гроту,
выплюнул кровь, но не упал. Он все больше обретал «морские ноги» и
больше не блевал за борт даже при сильном волнении. Только шторм, в
который попала «Аланна Дин» недалеко от Мартиники, снова превратил
его в «дрожащую медузу», но тогда укачало даже кока. На «Аланне»
порвало в клочья грот, открылась течь в трюме, и нам пришлось как
следует подлататься в Форт-Рояле.[1]
Там нас ждали интересные новости: Вейн ограбил бригантину и шлюп
недалеко от острова Сен-Кристофер. Еще раньше, на Ангилье, мы
узнали, что он взял на абордаж торговое судно «Нептун», а после
захватил и поджег испанский шлюп.
Рассказы о пиратских подвигах Вейна летели впереди нас; он
двигался тем же курсом, что и мы, опережая нас дней на пять-восемь.
Счетная книга с картой (и Кровавый Хромец), наверное, находились
сейчас на «Рейнджере», вот только настичь «Рейнджер» нам никак не
удавалось.
Я метнул нож и пригвоздил к гроту рубашку Кильки выше локтя.
Килька вскрикнул, дернулся, на рукаве выступила кровь.
— Тебе не надоело, Остин? – крикнул сверху Стив. Одноглазый
наблюдал за нашим поединком с марсовой площадки.
Я разразился демоническим смехом.
– Ха-ха-ха, малыш смертельно оцарапан!
Килька оттолкнулся от грота, разорвав рубашку, и кинулся на
меня.
— Давай, Кракен! – подзадорил я. – Вперед, Барракуда!
Мы схватились снова. Для такого тощего парня юнга был силен, но
где ему было со мной тягаться! Вскоре я выбил у него палаш и
опрокинул «Барракуду» на палубу ударом в грудь.