Пожилой португалец на пегом коне что-то крикнул, воздев руку к
небесам, и Диогу Островитянин – португалец по отцу, англо-итальянец
по матери – перевел:
— Он спрашивает, за какие прегрешения господь допустил такой ад
на берегу вверенного его попечениям острова?
— Это, что ли, сам губернатор? – Я выпрямился, радуясь
передышке.
— Похоже на то.
Слева и справа от меня выпрямлялись и поворачивались к всадникам
другие наши люди, а когда губернатор поскакал к отцу, безошибочно
угадав в нем заправляющего этим адом сатану, четверть команды
оказалась рядом с капитаном.
Скрестив руки на широченной груди, капитан «Аланны Дин» встретил
всадников, как скала встречает волну прибоя. Копыта пегого скакуна
впечатались в землю в паре дюймов от его сапог, но вместо того,
чтобы попятиться, мой папаша заорал так, что конь отпрянул, чуть не
сбросив седока:
– Эй, Диогу! Спроси этих разряженных болванов, какого черта в
водах их паршивого островка встречают выстрелами подданных короля
Георга Первого?
Всадники сбились тесной группой, едва справляясь со скакунами:
чуя свежую кровь на одежде и оружии свирепых перемазанных людей,
кони раздували ноздри и плясали.
Диогу, сверкая белыми зубами и медной серьгой в ухе, перевел
вопрос капитана.
— Я – дон Эштеван да Содре, капитан-генерал и губернатор
Сан-Томе, Дель-Принсипи и Аннобоно, – гордо выпрямившись в седле,
ответил пожилой португалец с седыми усами и такой же седой
бородкой. – А кто вы такой и по какому праву…
Отец выхватил из-за пазухи свидетельство, выданное Вудсом
Роджерсом, и сунул губернатору чуть ли не под нос – рост капитана
«Аланны» это позволял.
— Я – дон Патрик да Дин, капитан английской шхуны, которую
пытались потопить ваши сукины дети!
Губернатор взял свидетельство, внимательно прочитал, вернул
отцу, вздохнул и спешился. Посмотрел на «Аланну Дин», все еще
сцепленную со шлюпом (они покачивались на убывающей воде в бухте, в
которую привел нас пленный португальский лоцман) – и снова
вздохнул. Самый горестный вздох он приберег для привязанного к
дереву професса, но мне почудилось злорадство в быстром взгляде,
который губернатор кинул на иезуита.
— Обсудим этот прискорбный эпизод, дон Патрик. Но сперва вы
должны освободить професса Раймундо Родри… – начал переводить
Диогу.
— Я ничего не должен! – громыхнул отец. – Этот пес назвал нас
слугами сатаны, – папаша ткнул большим пальцем через плечо туда,
где давился кляпом Раймундо, – но мы вернули вам раненых вместо
того, чтобы их добить. Вернем и пленных, но не раньше, чем получим
все, что перечислено в моем письме!