В маленьком полутемном зальчике
толпился народ. Кобольд, восседавший за высокой стойкой, размахивал
сухими тонкими лапами, призывая разошедшихся покупателей к порядку.
Видно торги разгорелись нешуточные. Но мой кошель, спрятанный под
одеждой, оттягивала сотня левков. А значит, пара книг точно будет
моей, если найду что выбрать.
— Посторонись, нищебродство! — зычно
раздалось над моей головой, заставив шарахнуться в сторону.
В зал протискивалась крикливая тетка
изрядных объемов и гренадерского роста с жидкими черными волосы,
зачесанными в кокон на макушке, делавший ее еще выше. Следом за ней
на тонких кривых ногах семенили два карлика. Внеся свои пышные,
обтянутые ярко-малиновым бархатным платьем телеса в зал, она
остановилась и пристально оглядела присутствующих поросячьими
глазками-буравчиками, над которыми хмурились насурьмленные
бровки-ниточки. Уверена, что её нос-картошка, теряющийся среди
толстых нарумяненных щек, плотоядно принюхивался.
Внутри сразу стало тесно.
Я мысленно застонала. Ну отчего мне
везет, как утопленнице?! Надо же было именно сегодня нарваться на
конкурентку. Пани Кукусильда Пыщанская, известная в Кипеллене
купчиха, ко всему прочему держала ещё и большую книжную лавку,
самую популярную в городе. Уж не знаю, чем старик Франц насолил
конкретно ей, но купеческую братию он на дух не выносил. Может быть
поэтому, «У моста» была Кукусильде, как кость в горле.
Пока Врочек был жив, пани Пыщанская
обламывалась об ершистого старика, но когда хозяйкой стала я, с
тройной силой попыталась прибрать лавку к рукам. И если бы не Вильк
с Румпелем, ваша покорная слуга давно бы лишилась и жилья, и
дела.
— Что, де Керси, пришла последние
медяки тратить? — хохотнула она, разглядев, наконец, кому
приказывала посторониться. — Не надумала ещё продать свою
шарашку?
— Нет!
— Ну, гляди, досидишься, ломаного
гроша не дам!
— Да ради четырех пресветлых, только
порадуюсь, — буркнула я, пробираясь к разложенным на грубо
сколоченных полках книгам.
— Так заберу, — крикнула мне в спину
Кукусильда.
«Угу, как же, подавишься!» — подумала
я, прикидывая, как бы ещё обезопасить лавку от этой мегеры и тут
заметила небольшой томик, лежащий на стойке кобольда особняком.
Этой маленькой прелести определенно не хватало красной бархатной
подушки с кистями. Даже с моего места было видно, что обложка
обтянута телячьей кожей фарницийской выделки, только там добивались
такого красивого рубинового цвета при покраске. А к медным уголкам
и застежкам, бьюсь об заклад на свой контракт со Скворцони, точно
приложили руку мастера Из-под Холмов, а уж темных или светлых, надо
ближе смотреть. Но больше всего меня сейчас заботило содержание!
Если эта кроха оригинал, готова оставить здесь всю сотню сразу!
Выдернув с полок ещё пару интересных томов (на редкий старинный
травник я нацеливалась сразу, в подарок Балту к празднику Конца
года), я усердно заработала локтями, проталкиваясь к стойке.