Всё ещё пребывая в легком изумлении,
я нашарила в кармане маленький раскладной нож, тот самый, которым
не так давно вспарывала на Бальтазаре штаны2. И, стараясь не
поранить боевитую малявку, аккуратно подковырнула оставшуюся петлю.
Клетка распахнулась, и фея выпорхнула на волю, приговаривая:
— Вот и хорошо, вот и славненько,
сейчас разомнусь…
Она упёрлась ногами в сиденье и
мелодично застрекотала крыльями, не взлетая. Потом медленно
поднялась в воздух и, коряво отдав честь, насмешливо
представилась:
— Сержант Фийона Медвянокрыльска.
Ранее летучий отряд Серого трибунала, а нынче напарница этого
верзилы. И за что пресветлые послали мне такое наказание, не
знаешь, а Ремиц?
Габриэль лишь картинно закатил глаза,
всем своим видом показывая, что наказание за неведомые прегрешения
послали как раз ему.
— А на счет склянки панночка дело
говорит, — прищурилась Фийона. — С ней всегда было что-то неладно,
Габик. Пусть бы девчоночка посмотрела. А то ты своими холеными
грабельками ничего не сделаешь, только отравушки смешивать и
умеешь.
Габик… Я прыснула со смеху, наблюдая,
как пунцовеет от злости красивое лицо Ремица. Вот и на вас нашлась
управа, пан алхимик. Только то, что он, по словам феи, прибыл в
город на день позже чем следовало, меня насторожило. Куць знает
отчего, но все же. Стоит рассказать об этом странном разговоре
Вильку. Мало ли… Чутью надо доверять.
Габ тем временем, воспользовавшись
платком, вынул из чехла резную склянку с поврежденным рисунком и
передал мне. Ого, необычная штука. На базаре такую не купишь.
Ручная работа. Ваша покорная слуга, поддавшись любопытству,
завертела стекляшку, касаясь исключительно платка. Трогать
необычные символы руками, не стоило. Просто так подобные узоры даже
на подарочные пузырьки не наносят. Хм… Даже форма какая-то
странная. Высотой чуть больше ладони. С толстым дном и резной
стеклянной пробкой, плотно перекрывающей горлышко. Да и живописная
вязь не нанесена на поверхность, а втравлена прямо в стекло, словно
писали не красками, а кислотными алхимическими растворами.
Интересно, все-таки, как она работает… палец чуть не сполз с
платка.
— Де Керси, остановитесь, с вашим
кривым счастьем вы не только сами покалечитесь, но и меня
покалечите, — поспешил перехватить мою руку Ремиц, в голос которого
уже вернулись надменные нотки.